Красив, подумала Джессика, удивительное сочетание черт, которые дополняют друг друга, образуя совершенную картину. Вероятно, все дело в выражении. Или в налете самоуверенности. Или, может быть, такое впечатление создавали сила и ум?
– Что вы делаете в моем кресле? – задала она дурацкий вопрос. Но надо же было как-то смягчить то воздействие, какое он оказал на нее. Джессика попыталась вернуть самообладание, которое, словно на крыльях, куда-то унеслось.
– В вашем кресле? – Голос низкий, бархатистый и холодно-ироничный.
– Простите, я имела в виду ваше кресло в моем офисе. – Она сладко улыбнулась, не сводя с него настойчивого, совсем не льстивого взгляда.
Мгновенный промах – и она чуть не вступила в конфликт с исключительной мужской силой. Но она загнала дух противоречия в дальний угол сознания. Самоконтроль занял свое привычное место.
Именно самоконтроль никогда не позволял ей упасть. Он давно стал ее компаньоном – наверно, в течение всех ее двадцати восьми лет.
Главный босс не стал утруждать себя ответом. Он кивнул на кресло, стоящее перед ним, и предложил сесть.
– Я жду вас… – он сверкнул запонкой рубашки и сверился с золотыми часами, – двадцать пять минут. Вы всегда так поздно приходите на работу?
Джессика села, скрестив ноги, сглотнула комок злости, застрявший в горле.
– В девять ноль пять я…
– Следить за часами – не та черта, какую я поощряю в своих служащих.
– Но прошлым вечером я ушла с работы после десяти. Поэтому сегодня я пришла чуть позже девяти. Приношу свои извинения. Обычно в восемь тридцать я уже здесь. – Она изобразила вежливую улыбку и сплела на коленях пальцы.
– Роберт поет вам дифирамбы… – Он посмотрел на листы бумаги, лежавшие перед ним. Ее личное дело, догадалась она. – Полагаю, Джессика, вы знаете, кто я?
– Бруно Карр. – Она еле удержалась, чтобы не добавить: владыка мира.
– Вы моложе, чем я представлял по рассказам Роберта, – польстил он. Сощурив глаза, он сосредоточенно разглядывал ее. А Джессика подумала: чем делать пренебрежительные замечания насчет ее возраста, не лучше ли прямо сказать, почему он здесь? Сидит в ее кресле, говорит по ее телефону?
– Вы не будете возражать, если я выпью чашку кофе? Чтобы набраться сил для защиты своего возраста, – не удержалась Джессика.
Он вскинул брови, но не улыбнулся. Потом нажал кнопку и откинулся на спинку кресла.
– Милли, пожалуйста, два кофе.
Костюм отчасти скрывал его фигуру, но она все равно видела, что он атлетически сложен. Он принадлежал к тем редким мужчинам, на которых даже на каблуках ей приходится смотреть снизу вверх.
Через рекордно короткое время раздался стук в дверь. Появилась Милли с подносом. На нем красовались две чашки с блюдцами вместо обычных кружек, молочник со сливками, сахар и тарелка с печеньем.
– Что-нибудь еще? – робко спросила она. О боже, сердито подумала Джессика. Неужели это та фарфоровая девушка, которая умела делать из мужчин начинку для пирога? Очевидно, это присутствие Бруно превратило ее в хлопающую ресницами пустоголовую куклу. Неудивительно, что у него аура непобедимости, если женщины падают перед ним, будто кегли.
– Минуту. – Он оценивающе посмотрел на вспыхнувшую Милли и одарил ее такой чувственной улыбкой, что у Джессики перехватило дыхание. Когда ей наконец удалось втянуть воздух, она взяла с подноса чашку.
Да, мужчины вроде Бруно Карра – опасные создания.
Джессика сжала губы и, словно листая назад календарь, прошлась по страницам своего прошлого.
Она вспомнила отца. Высокого, элегантного, очаровательного. Когда он разговаривал с подругами матери, то каждая чувствовала себя особенной. Джессика, только когда выросла, поняла, что он не ограничивался разговорами. Но желание очаровывать не распространялось на жену – она не затрагивала его сердца.
– Несомненно, – начал Бруно Карр, когда Милли исчезла за дверью, – вас мучает вопрос, почему я здесь?
– Да, у меня мелькала такая мысль. – Во всяком случае, ядовито подумала она, такой визит несовместим с политикой братства сотрудников. Или такая политика не распространяется на работников нашей периферийной компании, какие бы высокие доходы она ни приносила?
– Роберт ничего не говорил вам о своем здоровье? – Бруно подался вперед, упираясь локтями в стол.
– О своем здоровье? – Джессика смущенно поглядела на босса. – Нет. Разве с ним что-то случилось? – Последние три месяца Роберт и правда раньше обычного уходил с работы. Он говорил, что мужчине его возраста надо проветриться. А она верила.
– И в последнее время вы тоже ничего не замечали? – В голосе слышался холодный сарказм. Джессика оцепенела.
– Он редко оставался после конца рабочего дня…
– И переложил значительную часть работы на вас. Это так?
– Отчасти. – Интересно, как это ей не приходило в голову узнать, почему он так делает?
– И вы не сложили два плюс два, чтобы получить ответ? Вряд ли это позитивная черта для юриста. Разве юристы не помешаны на сборе информации, чтобы потом делать выводы?
– Прошу прощения. Я не видела ничего дурного в поведении Роберта. Поверите вы или нет, но изучение поступков босса не входило в мои служебные обязанности. – Джессика с огорчением отметила, как в ней нарастает раздражение. – Он болен? – с тревогой спросила она.
