Закон якудзы - [7]

Кстати, насчет убегать.

Я шел по коридору, как я понимаю, штаба охраны периметра, и не имел ни малейшего представления о том, куда мне, собственно, сваливать и что делать. Попробовать украсть машину и рвануть в Киев? А кто мне там, собственно, рад? К тому же, учитывая уровень подготовки советских сотрудников КГБ – а искать гипотетического иностранного шпиона, скорее всего, будет именно это ведомство, – погуляю я по украинской столице недолго. Скрываться от всесоюзного розыска, в который меня непременно объявят, это надо особые навыки иметь. И поскольку я не вор-рецидивист, шансов остаться на свободе у меня немного.

Значит, надо пробиваться обратно к Монументу и попытаться вернуться в свое время. Больше ничего не остается. Единственное – от четвертого энергоблока до штаба меня везли в крытом грузовике под прицелом автоматчиков минут пятнадцать. Ехали неторопливо, объезжая, как я понимаю, строительную технику, забившую неширокое шоссе. Стало быть, я примерно в десяти километрах от своей цели. Теперь хорошо бы понять, где находится этот штаб и в каком направлении двигаться.

Похоже, это строение не всегда было штабом. Скорее всего, его заняли «вэвэшники» после эвакуации населения из тридцатикилометровой Зоны. Здание типовое, с ходу и не поймешь, что это было до аварии – то ли административный корпус, то ли учебный, то ли вообще общага какая-нибудь. Впрочем, без разницы.

Я шел по коридору, по обеим сторонам которого тянулись обитые дерматином двери. Плотненько так обитые, словно в психушке, чтоб звуки воплей из кабинетов не доносились. Но это всё так, мои фантазии. Хрен его знает, зачем оно понадобилось бывшему директору этой конторы. Может, он тепло любил и повелел наворотить такое, чтоб из кабинетов сотрудников не дуло, когда начальство по коридору прогуливается.

Это нормально. Когда я слегка на взводе, мне обычно в голову всякая ересь лезет. А уж когда приходится по-серьезному воевать, то вообще труба – в башке такая чушь, что даже неудобно ее в новый роман вставлять. Но для достоверности приходится, а то читатель не поверит, что я – это я, м-да…

В общем, кабинет, в котором меня допрашивали, находился на втором этаже. Я неторопливо прогулялся по коридору, спустился по лестнице на первый и направился к выходу. Ну да, насчет бывшего административного здания я оказался прав. На крашеных в зеленое стенах первого этажа кое-где белели пятна – оттуда сняли старые плакаты, вместо которых наспех повесили новые – немного наивные памятники той недалекой эпохи.

Например, сейчас на меня со стены, приоткрыв губастый рот, насупив брови и неестественно повернув голову назад чуть не на девяносто градусов, смотрел юный «вэвэшник», над характерной парадной фуражкой которого красовалась надпись: «Будь бдительным в увольнении!» Забавная рекомендация. Если военнослужащий будет следовать ей буквально, так, как показано на плакате, то рано или поздно свернет себе шею, ибо природой не предусмотрено, чтобы человек заглядывал себе за спину таким макаром. Или следующий, знаменитый «Не болтай!», с серьезной дамой, прижимающей палец к губам.

Интересно, конечно, как женская болтовня может влиять на безопасность, но в целом надо отдать должное агитационной машине Советского Союза – работала она безотказно и грамотно, воспитывая у граждан врожденное чувство истинного патриотизма, которое помогло в том числе и в ликвидации последствий чернобыльской аварии. Люди не задумываясь выполняли свой долг, спасая мир от радиационной заразы, жертвуя при этом своим здоровьем и жизнями. И, думаю, в этом есть немалая толика постоянной наглядной агитации, как вон та, например, во всю стену, с гербом СССР и надписью «Моя Родина – Советский Союз!». Гордость за свою страну ниоткуда не возьмется, ее надо воспитывать с детства.

Под плакатом стояло знамя полка и бюст Ленина, рядом с которыми замер часовой с автоматом. А прямо напротив часового находился выход из здания. По идее, если тревогу не поднимут еще минут десять, вполне получится покинуть штаб, найти подходящий легковой автомобиль, завести с ключом, который непременно добуду – а если не получится, то и без ключа, я и так, и так умею, после чего…

– Внимание! – взревел динамик оповещения, висящий как раз над головой бюста, с эпохальным прищуром смотрящего в светлое будущее. – В зону аварии проник опасный преступник, являющийся агентом иностранной разведки! Просьба принять все меры для нейтрализации врага, который может быть вооружен! В случае невозможности задержания преступника живым разрешается открыть огонь на поражение. Особые приметы: враг одет в военную форму Советского Союза с погонами майора внутренних войск. Повторяю…

Динамик орал так, что слегка оглушенный часовой аж присел немного. Надеюсь, что смысл услышанного дойдет до него нескоро.

Но я ошибся.

Охранять знамя полка поставили толкового парня. Скользнув взглядом по моим погонам, он резко повернул автомат в мою сторону, одновременно щелкнув при этом переводчиком огня. И не исключаю, что у него получилось бы срезать очередью незнакомого, небритого и потому крайне подозрительного майора, если бы не одно но.