Закон триады - [80]

– Конечно, но зачем?

– В уезде Гаофэн похоронен мой отец. Это недалеко от Сучжоу, всего час езды на автобусе. Я не навещал его могилу уже несколько лет. Поэтому мне очень хотелось бысъездить туда сейчас, утром. Тем более что только что прошел праздник Цинмин.

– А что это за праздник?

– Он приходится на пятое апреля, это день, когда почитаются могилы предков, – пояснил он. – А совсем рядом от центра находятся два парка. До знаменитого И-парка можно дойти пешком. Вы можете погулять там, а я вернусь к двенадцати часам. И потом мы с вами насладимся обедом в сучжоуском стиле на базаре около храма Сюаньмяо. И я весь день буду в вашем распоряжении.

– Конечно, вы обязательно должны посетить кладбище. Обо мне не беспокойтесь. – Кэтрин помолчала, потом спросила: – А почему ваш отец похоронен в Сучжоу? Мне просто интересно.

– Кладбища в Шанхае уже переполнены. Поэтому здесь стали открывать новые кладбища. Многие старики верят в фэн-шуй – они завещают похоронить себя с видом на горы и реки. Мой отец сам выбрал место для своей могилы. А когда он умер, мы привезли сюда гроб с его телом. Я навещал могилу всего два или три раза.

– Мы пойдем в замок днем, но я не хочу одна гулять утром. Такой красивый город, – сказала она с озорным огоньком в глазах. – «Кому я могу сказать об этом вечно прекрасном ландшафте?»

– Ого, вы знаете Лю Юна! – Чэнь не стал говорить ей, что поэт эпохи Сун посвятил эти стихи своей возлюбленной.

– Так я могу поехать с вами?

– Вы хотите сказать, на кладбище?

– Да.

– Нет, я не могу просить вас. Это было бы слишком большим одолжением с вашей стороны.

– Мне запрещают туда ехать китайские обычаи?

– Да нет, не совсем. – Чэнь не решился сказать ей что китаец посещает могилу своих предков только с женой или невестой.

– Тогда все в порядке, поедем вместе. Я буду готова через минуту. – И она поспешила в ванную, чтобы принять душ и переодеться.

Ожидая девушку, Чэнь набрал номер Юя, но ему ответил автоответчик. Он оставил ему сообщение, указав номер своего сотового.

Кэтрин появилась в белой блузке, в легком светло-сером блейзере и юбке такого же цвета. Ее светлые волосы были забраны назад.

Он предложил добраться на такси, но она изъявила желание поехать на автобусе.

– Хочу провести день как обычная местная жительница.

Чэнь сомневался, чтобы Кэтрин это удалось. Кроме того, ему не хотелось, чтобы она тряслась в переполненном автобусе. К счастью, в нескольких кварталах от гостиницы они увидели автобус с табличкой: «Экспресс до кладбища». Билеты стоили в два раза дороже, зато они сели без всякой толкотни. Пассажиров в автобусе оказалось меньше, чем их багажа, – корзинки с готовой едой, пластиковые пакеты с фастфудом, бамбуковые чемоданчики, вероятно наполненные бумажными деньгами, и разваливающиеся картонные коробки, обвязанные веревками, чтобы не вывалилось содержимое. Они протиснулись на сиденье прямо за водителем, благодаря чему смогли вытянуть ноги в пространство под его сиденьем. Кэтрин протянула водителю пачку сигарет – знак ее статуса «почетной гостьи» в гостинице «Мир», и водитель весело им улыбнулся.

Несмотря на открытые окна, в автобусе было неимоверно душно, а сиденья из кожзаменителя буквально раскалились. Пахло потом, соленой рыбой, маринованным мясом и разными пряными закусками. Однако Кэтрин была явно довольна: она увлеклась разговором с пожилой женщиной, сидящей через проход от нее, и с интересом рассматривала различные «приношения», которые полагалось возлагать на могилы. Шумную разноголосицу перекрывала громкая песня, доносившаяся из невидимых колонок. Популярный гонконгский певец высоким голосом выводил слова песни. Чэнь узнал эти стихи: поэма, написанная Су Дуном. Это была посвященная жене поэта элегия, которая, однако, имела и более широкий смысл. Почему шофер автобуса выбрал именно ее? Видно, рыночная экономика проникала повсюду: поэзия тоже стала товаром.

Старший инспектор Чэнь не верил в загробную жизнь, но под влиянием песни ему захотелось, чтобы она существовала. Узнал бы его отец? После стольких лет…

Вскоре вдали показалось кладбище. От подножия холма навстречу им медленно шли несколько старух с белыми головными повязками, в халатах из черной домотканой материи. Во время своего последнего приезда на кладбище его встречали такие же старухи.

Он схватил Кэтрин за руку:

– Пойдемте скорее.

Но она еле поспевала за ним. Чтобы добраться до могилы его отца, нужно было подняться до середины высокого холма. Тропинка густо заросла травой. Краска на указателях выцвела и облупилась. Несколько ступеней почти совсем осыпались. Пробираясь под свешивающимися ветвями сосен и цепкого шиповника, он вынужден был замедлить шаг и подождать Кэтрин.

– А почему на могильных камнях некоторые иероглифы красные, а другие – черные? – спросила Кэтрин осторожно пробираясь между могилами.

– Имена, написанные черным, означают тех, кто уже умер, а красным – тех, кто еще жив.

– А это не предвещает несчастье живым?

– В Китае муж и жена должны покоиться под одним и тем же памятником. Поэтому, когда умирает один из супругов, другой заказывает памятник с выгравированными на нем именами обоих супругов – одно черным, а другое красным. А когда и он умирает, их дети помещают гробы родителей или урны с прахом в одну могилу и перекрашивают все иероглифы в черный.