Закон триады - [78]

– Почему? Ведь Лю не сделал ничего плохого.

– Не стоило ему писать всю эту политическую чушь, но у него не хватало смелости отказаться. И потом, может быть, он чувствовал себя виноватым, что ничем ей не помог.

– Кажется, теперь я вас понимаю. Если в стихах описывается то, что произошло на самом деле, значит, в тот раз Лю не только не открыл ей свое имя, но даже никакой помощи не предложил. Вот отсюда и образ зеленой улитки на стене. Символ вины и сожалений самого Лю.

– Да, ведь улитка обречена всю жизнь тащить на себе свою ношу. Поэтому, как только я перевел стихи, сразу поспешил к вам.

– И что вы теперь думаете делать?

– Нам нужно обязательно побеседовать с Лю. Хотя во время посещения фабрики он не разговаривал с Вэнь, все-таки потом он прислал ей экземпляр своего сборника, а она по каким-то причинам сохранила его. И я допускаю, что между ними была и еще какая-то связь.

– Да, похоже на то.

– Я поговорил со служащими «Вэньхуэй дейли», – сказал Чэнь. – Лю ушел из журналистики пять лет назад, основал в Шанхае компанию по производству стройматериалов. В самом начале деятельности компании он получил от правительства Сингапура несколько заказов на поставку для Особой экономической зоны в Сучжоу. А сейчас у него, кроме компании в Шанхае, уже целых два завода и деревообрабатывающий завод в Сучжоу. Сегодня днем я позвонил Лю домой. Его жена сказала, что он поехал в Пекин на какие-то переговоры и завтра должен вернуться.

– Значит, мы едем в Сучжоу?

– Да. Это довольно далеко. Товарищ Ли распорядится, чтобы завтра утром в гостиницу доставили билеты на поезд.

– Ваш секретарь парткома иной раз может действовать весьма оперативно, – заметила Кэтрин. – Во сколько мы уезжаем?

– Поезд отходит в восемь утра и прибывает в Сучжоу около половины десятого. Ли предлагает нам провести в городе два-три дня.

Чэнь предложил отдых как камуфляж для расследования, и Ли охотно согласился на его план.

– Значит, мы с вами становимся туристами, – сказала она. – Но как вам пришло в голову связать стихи с нашим расследованием? Я угощу вас кофе, если вы объясните мне. Из особых кофейных зерен, прямо из Бразилии.

– А вы быстро ухватили обычай китайцев обмениваться услугами – в них и заключен смысл гуаньси. Но сейчас уже поздно. Завтра нам рано вставать.

– Ничего страшного, подремлем в поезде. – Кэтрин достала из шкафа кофемолку и маленький пакетик с зернами и поискала взглядом розетку. – Я знаю, что вы любите крепкий кофе.

– Вы привезли его из Америки?

– Нет, купила здесь, в отеле. У них есть все, что ни пожелаете. Посмотрите на кофемолку – «Крупс».

– Но в отеле очень высокие цены.

– Так и быть, открою вам один секрет, – улыбнулась Кэтрин. – Нам выдают командировочные, сумма которых зависит от места командировки. В Шанхае я получаю девяносто долларов в день. Я не считаю, что пускаю деньги на ветер, если потрачу половину суточных на угощение своего гостя.

Розетка нашлась на стене за диваном, а шнур кофемолки оказался недостаточно длинным. И Кэтрин поставила кофемолку на пол, вставила штепсель в розетку и насыпала кофе. Присев на корточки, отчего из-под платья стали видны ее стройные ноги, она стала молоть кофе.

Вскоре по комнате распространился приятный аромат свежемолотого кофе. Она налила ему кофе, положила на столик ложечку для сахара, поставила молоко и достала из холодильника кекс.

– А вы? – спросил он.

– Вечером я стараюсь не пить кофе, так что лучше выпью стакан вина.

Она налила себе бокал белого вина, но не уселась рядом с ним на диван, а вернулась на прежнее место на ковре.

Чэнь маленькими глотками пил горячий кофе и размышлял, не лучше ли было отказаться от угощения: в столь поздний час оказаться в номере наедине с американской гостьей… Но он был слишком возбужден сегодняшними событиями, и ему очень хотелось поговорить, и не только как офицеру полиции, но и как мужчине – с женщиной, общество которой ему приятно.

В день приезда Кэтрин он тщательно осмотрел ее номер, но не обнаружил ни жучок, ни скрытую камеру. Значит, им ничего не грозило. Хотя после случая на рынке и после сообщения секретаря парткома о том, что он является объектом слежки МОБ, он уже ни в чем не был уверен.

– Никогда не пил лучшего кофе, – искренне похвалил он.

Кэтрин подняла бокал:

– За наши успехи!

– За успехи всегда готов выпить. – Он чокнулся с ней своей чашкой с кофе. – Кстати, насчет стихов. Понимаете, исчезающие на тротуаре под солнцем следы босых ног Иволги напомнили мне стихотворение эпохи Сун.

– Интересно!

– В нем говорится о мимолетности всего сущего на земле – подобно следам журавля на снегу, которые можно видеть всего одно мгновение. Глядя на следы Иволги, я пытался сочинить стихи. Потом подумал о Вэн и вспомнил, что среди ее знакомых тоже был поэт, тот самый Лю Цин.

– Это может оказаться очень важной зацепкой, – сказала Кэтрин.

– Во всяком случае, ничего другого у нас пока нет.

– Еще кофе?

– Я бы предпочел стакан вина, – ответил Чэнь.

– Верно, не стоит пить на ночь много кофе. Вдруг стоявший в углу факс заработал, и из него стал выползать длинный свиток бумаги. Кэтрин просмотрела содержание, не отрывая бумагу.