Закон триады - [20]

Она позвонила в Вашингтон, но Эда Спенсера не застала и оставила для него сообщение и номер своего телефона в гостинице.

Положив трубку, Кэтрин решила ознакомиться с оставленным Чэнем досье. В самом деле, про Фэна она не нашла для себя ничего нового, но сведения о Вэнь были обширными, хорошо подобранными и стали для нее настоящим откровением.

На чтение досье у нее ушло около часа. Несмотря на некоторое знание китайского, она то и дело натыкалась на непонятные термины. Кэтрин подчеркивала их, рассчитывая завтра найти перевод в большом словаре. Затем попыталась набросать отчет своему начальнику.

Что же ей делать в Китае?

Она могла просто дожидаться новых сведений, как предложил старший инспектор. Или сама принять участие в розысках Вэнь, без которой дело Цзя трещит по всем швам. Без свидетельских показаний Фэна не обойтись, а для этого необходимо привезти к нему Вэнь… если она еще жива. Подумав, Кэтрин решила, что ей и впрямь стоит принять участие в розысках пропавшей. У китайцев не найдется предлога отказать ей, если только все это не попытка скрыть свою причастность к нелегальной переправке людей за границу. Чэнь как будто уверен в том, что Вэнь жива. Но если ее убили, никто не в силах предугадать, как это отразится на показаниях Фэна.

Инспектора Рон не очень радовал ее особый статус в маршальской службе, где ее считали чем-то вроде знатока Китая, хотя именно благодаря ему она и оказалась в Шанхае. А вот если она примет участие в розысках, то докажет, что знание китайского вовсе не является лишним в ее звании инспектора полиции… и одновременно сможет поближе узнать китайцев!

Итак, она уселась писать факс Эду Спенсеру. Коротко обрисовав неожиданный поворот событий, она попросила его просмотреть расшифровку записи телефонных разговоров Фэна за 5 апреля, уделив особое внимание вероятному замаскированному сообщению. Затем попросила разрешения принять участие в розысках Вэнь. В конце она просила переслать ей досье на старшего инспектора Чэня.

Перед тем как спуститься в регистратуру отеля, она наспех дописала просьбу прислать ей ответ факсом около десяти утра по шанхайскому времени. Тогда она сможет подойти к аппарату заранее и дождаться сообщения, не боясь, что его перехватят. Несмотря на то что начальник будет писать по-английски, существует вероятность, что его сообщение заинтересует посторонних лиц.

После отправки факса она наскоро перекусила в ресторане, потом вернулась в номер и еще раз постояла под душем. Спать ей по-прежнему не хотелось. Завернувшись в банное полотенце, она опять встала у окна, глядя на залитую огнями темную реку. Вдали промелькнул теплоход с полосатым флагом. Название ей не удалось разобрать. Наверное, какое-нибудь американское круизное судно, вставшее на ночь на якорь на реке Хуанпу.

Около четырех утра она решила принять две таблетки драмамина, который захватила с собой на случай качки в самолете, а теперь лекарство должно было помочь ей заснуть. Потом достала из холодильника бутылку «Будвайзера», по-китайски «Байвэй», что означало «в сто раз эффективнее». Пиво производилось в Ухане, где находился совместный пивоваренный завод фирмы «Анхезен-Буш».

Уже ложась в постель, она почему-то вспомнила одно стихотворение эпохи Сун, которое учила в колледже. В нем говорилось о том, каким одиноким, несмотря на чудесные виды, чувствует себя путник. Пытаясь вспомнить это стихотворение, она незаметно для себя заснула.

Ее разбудил трезвон будильника на тумбочке у кровати. Протирая заспанные глаза, она вскочила, не соображая, где находится. Дисплей на электронных часах показывал девять сорок пять. Она сразу все вспомнила и поняла, что душ принимать уже некогда. Наспех натянув футболку и джинсы, она выбежала из комнаты, сунула ноги в тонкие, как бумага, гостиничные шлепанцы, сшитые из того же прозрачного полиэтилена, из которого делают дождевики. Спускаясь в лифте, она кое-как пригладила волосы.

Адресованный ей факс поступил точно в назначенное время. Ответ был более пространным, чем она ожидала. Во-первых, было подтверждено, что 5 апреля Фэн действительно звонил жене; их разговор записали на пленку. Эд дал указание сделать срочный перевод. Как потенциальный свидетель, Фэн не имел права раскрывать кому бы то ни было свою принадлежность к программе защиты свидетеля. Пока Эд не знал, что он мог сказать такого, что побудило бы Вэнь к исчезновению.

Во-вторых, ее предложение присоединиться к расследованию было одобрено.

В ответ на ее запрос относительно данных о старшем инспекторе Чэне Эд писал: «Я связался с ЦРУ. Они пришлют нам досье на старшего инспектора Чэнь Цао. Из того, что мне уже сообщили, ясно, что с Чэнем нужно быть настороже. Он связан с либеральными партийными реформаторами. Является членом Союза китайских писателей. Его характеризуют как амбициозного члена партии, ее выдвиженца».

Выйдя из кабинета с факсом в руке, она увидела в вестибюле Чэня, сидевшего в кресле с английским журналом, на соседнем кресле лежал букет цветов.

– Доброе утро, инспектор Рон.

Чэнь встал, и Кэтрин заметила, что он выделяется ростом среди окружающих. У него было очень умное лицо с высоким лбом и внимательным взглядом темных глаз. В черном костюме он походил скорее на ученого, чем на полицейского, впечатление усиливалось только что прочитанными о нем данными.