Закон тайга — прокурор медведь: Исповедь - [15]
В эту ночь я нова не спал: горькие думы не давали даже вздремнуть.
Утром меня вновь вызвали на допрос. Допрашивал меня другой следователь, седой, в гражданском. Через день после этого допроса меня перевели в городскую тюрьму — в камеру предварительного заключения. Мать приносила мне передачи, но свидания нам не давали. А мне так хотелось увидеть ее, отца, сестер…
Как-то раз нас вывели на обычную пятнадцатиминутную прогулку на тюремный двор. Прохаживаясь, я заметил пожилого человека в форме охраны. Аккуратно заправленная гимнастерка, шапка-ушанка, на ремне кобура. Он направился в сторону туалета. Покуда он находился там, я все думал, где я видел его раньше, откуда знаю. И наконец — вспомнил: это был Халид — "хозяин”, как все мы его называли…
Я решил подобраться поближе к туалетам.
— Куда пошел, арестованный, — раздался окрик дежурного.
Я остановился. Продолжил прогулку, стараясь, однако, держаться поближе к дорожке, ведущей к туалетам.
Хозяин вышел. Спокойным размеренным шагом зашагал в кабинет дежурного. Когда он поровнялся со мной, то поднял глаза, всмотрелся — и без малейшего удивления продолжал свой путь.
Я был убежден, что это хозяин, да как же это?! Ведь он владелец ямы, притона воров и проституток.
Нас загнали обратно по камерам, а я все никак не мог опомниться от этой встречи на тюремном дворе: не понимал, как он очутился здесь, среди блюстителей закона…
В войну людей долго в тюрьмах не задерживали. Дело спешно передавалось в суд, там и решалась судьба арестованного. Для "демократии” придавали подсудимому защитника — и процесс начинался. Такой процесс, как мой, длился от силы часа полтора в полупустом зале.
Как-то меня вызвали в дежурку. Я надеялся, что встречу там хозяина, но вместо него увидел мужчину лет пятидесяти, с коротко подстриженными усами, в шинели без погон.
— Гражданин Абрамов? — осведомился он, увидев меня.
— Да.
— Меня назначили твоим адвокатом.
Я и слова такого не знал, но утвердительно кивнул, будто мне все ясно. Мужчина представился полным именем, затем вышел в соседнюю комнату. Туда же немедленно вывели и меня. Посадили на стул — и все началось сначала. После стандартных вопросов он прямо спросил, что заставило меня лазить по карманам? Ну, вот, в частности в карманы гражданина Абдухамилова?..
— Какого Хамилова?! — заволновался я. — Знать я никого не знаю! И вообще ни к кому в карман не лазил! — резко отрубил я.
— Ты, Абрамов, успокойся. Известно, что на вокзале ты совершил попытку обворовать Абдухамилова, полез к нему в карман за бумажником. Имеются показания свидетелей.
Я уже владел собою. Принялся доказывать, что ничего такого и в мыслях не держал, а в толпу за этим Хамиловым пошел, чтобы отомстить ему за удар. А когда упал чемодан, я согнулся от боли. Здесь-то мне на глаза попался лежащий на асфальте бумажник — и я его поднял. В это время он схватил меня за руку… Словом, я упорно держался своего.
— Так ты это подтверждаешь?
— Да!
На этом наша беседа закончилась. Мужчина сообщил, что суд состоится через несколько дней. Судья Гусейнова. "Женщина”, — подумал я, но промолчал, не стал интересоваться.
Меня вернули в камеру. У соседей я спросил, что такое "адвокат”. Защитник, — объяснили мне. Вот это слово было мне знакомо и понятно.
Через день мне сообщили, что суд назначен на восьмое декабря. Оставалось еще девять дней.
Миновало пятое декабря: "День Конституции”. Наступил день суда. Мне было жутковато, но мои соседи по камере успокаивали меня. Ведь и их должны были судить вместе со мною: всего шесть человек зараз.
В десять часов утра нас начали выкликать по фамилиям: "…Абрамов, на выход!” — раздалось в камере. Все вызванные поднялись. Их вывели. Это были мелкие воришки; промышляли, как, впрочем, и я сам, на базаре. Двое — какие-то Камилов и Смирнов — шли за воровство в квартире и ограбление продуктового магазина.
Нас усадили в "воронок”. Машина остановилась у здания городского суда Махачкалы. Выходя из кузова, я заметил отца и хозяина мастерской. Мать тоже была рядом.
— Ази, — воскликнула мать.
Я повернулся на ее голос, и стыдно мне стало глядеть ей в глаза. Я вдруг сильно озяб, но и в самом деле было холодно — ветер, снег… Нас завели в здание суда и всех вместе посадили в какую-то комнату.
Первыми вызвали Камилова и Смирнова: это были ребята постарше, восемнадцатилетние. Шли они по второй судимости: успели отсидеть по городу в детских исправительно-трудовых колониях. Разбирательство длилось около двух часов. Каждый получил еще по году тех же детских колоний…
— Абрамов! — услышал я голос за дверью.
Словно сирена, он ввинтился в мои уши.
Я оказался в зале суда, сидящим на скамье подсудимых. Меня заранее предупредили, чтоб на вопросы я отвечал четко и ясно, а к присутствующим в зале — не оборачивался. Эту "консультацию” дали мне еще и ребята в камере.
Возвышение, где стояли судейские кресла, оставалось пустым…
— Суд идет! — заорали в зале. Все присутствующие встали, и я с ними.
Первой вошла в зал женщина средних лет в пальто внакидку. За нею двое заседателей. Судья заняла среднее место, а заседатели разместились по сторонам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эзра Фолкнер верит, что каждого ожидает своя трагедия. И жизнь, какой бы заурядной она ни была, с того момента станет уникальной. Его собственная трагедия грянула, когда парню исполнилось семнадцать. Он был популярен в школе, успешен во всем и прекрасно играл в теннис. Но, возвращаясь с вечеринки, Эзра попал в автомобильную аварию. И все изменилось: его бросила любимая девушка, исчезли друзья, закончилась спортивная карьера. Похоже, что теория не работает – будущее не сулит ничего экстраординарного. А может, нечто необычное уже случилось, когда в класс вошла новенькая? С первого взгляда на нее стало ясно, что эта девушка заставит Эзру посмотреть на жизнь иначе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Юная Лидия Савинова страстно любит своего одноклассника, но неразделенная любовь приносит ей массу несчастий, и они как бы передаются другим героям романа. Счастливая встреча Евгении и Анатолия заканчивается трагическим финалом. Пройдя через тяжкие испытания, Евгения находит счастье со своим спасителем-сыщиком. Но грозные обстоятельства продолжают преследовать героиню.
Книга эта – вне жанра. Книга эта – подобна памяти, в которой накоплены вразнобой наблюдения и ощущения, привязанности и отторжения, пережитое и содеянное. Старание мое – рассказывать подлинные истории, которые кому-то покажутся вымышленными. Вымысел не отделить от реальности. Вымысел – украшение ее, а то и наоборот. Не провести грань между ними. Загустеть бы, загустеть! Мыслью, чувством, намерением. И не ищите последовательности в этом повествовании. Такое и с нами не часто бывает, разве что день с ночью сменяются неукоснительно, приобретения с потерями.
Автор книги В. А. Крючков имеет богатый жизненный опыт, что позволило ему правдиво отобразить действительность. В романе по нарастающей даны переломы в трудовом коллективе завода, в жизни нашего общества, убедительно показаны трагедия семьи главного героя, первая любовь его сына Бориса к Любе Кудриной, дочери человека, с которым директор завода Никаноров в конфронтации, по-настоящему жесткая борьба конкурентов на выборах в высший орган страны, сложные отношения первого секретаря обкома партии и председателя облисполкома, перекосы и перегибы, ломающие судьбы людей, как до перестройки, так и в ходе ее. Первая повесть Валентина Крючкова «Когда в пути не один» была опубликована в 1981 году.