Закон-тайга - [46]
"Совсем раскис, как тряпка, — укорил себя Михаил и с силой швырнул окурок, концентрируясь на главном. — Все, хватит пускать слюни и сопли. Так было всегда и так будет: мужчина уходит в лес — или за добычей, или чтобы обезопасить тех, кто слабей, а женщина остается дома. И мужчина всегда возвращается к ней…"
…Мерно работали лыжные палки, едва слышно шуршал под лыжами наст — Каратаев со своим Амуром методично обходил места, где, по его мнению, могли прятаться беглецы; казалось, ему неведома усталость.
Теперь лицо его было каменным и непроницаемым…
Глава десятая
И прапорщик, и подчиненные ныне покойному лейтенанту Сидорову дембеля от происшедшего были в шоке — бросив горящий костер и даже недопитый спирт, они помчались в гарнизон. Четыре километра, отделявшие бивак патруля от Февральска, военные преодолели за пятнадцать минут, и, когда добежали до КПП, от них валил густой пар, подозрительно отдававший перегаром.
Прапорщик, с вытаращенными от ужаса глазами, сразу же побежал докладывать о происшедшем ЧП в штаб части — в столь позднее время найти командира и начштаба стоило огромного труда.
Когда последний, застегивая на ходу ширинку, появился на крыльце, угреватый «кусок», бессмысленно таращясь на начальника, пробормотал:
— Товарищ майор, Сидорова съели!..
Товарищ майор, только что поднятый из чужой постели, а потому очень недовольный, естественно, посчитал фразу подчиненного пьяным бредом — об этом говорил безумный вид прапорщика и явственный запах алкоголя из его рта, который не мог не почуять даже сильно нетрезвый майор.
— Кто съел? — непонимающе заморгал майор. — Где съел? Вы съели? Младший по званию? Почему без моего разрешения? — Видимо, начальник штаба понял изречение не буквально, а переносно.
— Тигр, товарищ майор, — пробормотал безумный прапорщик, — лично и съел…
— Ты пьян, как свинья, прапорюга, — поморщился майор. — Что ты несешь, козел? Сгною на губе!..
— Я только чуть-чуть… Честное слово, чтобы согреться! — оправдывался прапорщик. — С солдатами… С Сидоровым… По пятьдесят граммов, и все.
Однако на сердитого майора это не произвело должного действия.
— Отпуск на расцвет таежной зимы перенесу! Квартиру до самой пенсии получать будешь! Да я… я из тебя прямо сейчас младшего прапорщика сделаю. — Угрожая, начштаба безуспешно пытался застегнуть ширинку, но безнадежно плюнул, попав при этом на сапог подчиненного.
Обладатель двух маленьких звезд на погонах от такого уничтожающего недоверия окончательно пришел в ужас.
— Да я… Да мы… Да у нас еще и бунт был…
— Что — тигр взбунтовался? — язвительно спросил майор. — Так вы же его съели на закуску, ты же сам докладывал, алконавт!
Несчастному прапорщику долго пришлось объяснять происшедшее — часа через полтора майор, немного протрезвев, наконец-то поверил в реальность его рассказа.
— Во бля, делов… — присвистнул он, — так Сидоров че — там так и лежит?.. Дежурный по части, — скомандовал майор, — подать к штабу мой "уазик"!..
А прапорщик, совершенно опустошенный, понуро отправился домой — теперь его могла спасти только полноценная доза спиртного…
Так уж получилось, что в тот злополучный вечер в гарнизонном медпункте дежурили две медсестры — Таня Дробязко и ее подруга Наташа Мирончук. В виду наступающих праздников дежурный врач-офицер третий день находился в безудержном запое — запасы спирта были почти что опустошены, и несчастный ходил по Февральску в поисках полноценной замены медицинского спирта — домашнего самогона.
Пациентов, к счастью, не было: подруги, скучая, обсуждали последние события.
— А как ты думаешь, — поинтересовалась Наташа, почему-то уверенная, что с зоны сбежали не банальные уголовники, а сексуальные маньяки, — они уже кого-нибудь изнасиловали?
Таня, занятая невеселыми мыслями о женихе, что-то ответила невпопад.
— Нет, наверное, все-таки изнасиловали, — мечтательно произнесла Мирончук. — Интересно, а когда насилуют, это больно? Или все-таки чуточку приятно? А, Тань, как ты считаешь?
В свои двадцать лет медсестра была девственницей — она хотела, чтобы это свидетельствовало об ее исключительных порядочности и целомудрии. Однако физиологическое присутствие девственной плевы ни в коем разе не мешало предаваться иному разврату: по мнению гарнизонных плейбоев, Наташа была непревзойденным специалистом в области анального секса и французского поцелуя.
— Ладно, — тяжело вздохнув, Таня посмотрела на часы, — через двадцать минут уходим.
— Домой?
— А то куда же. — Лицо Дробязко было очень озабоченным.
Наташа что-то очень бессвязно лепетала, перескакивая безо всякой связи с сексуальных маньяков на французское белье, недавно появившееся в военторге, с военторга — на косметику, купленную у китайского фарцовщика Ли Хуа, с Ли Хуа — на свежий порнографический журнал, всего только за позапрошлый год, недавно подаренный ей милицейским старшиной Петренко (украденный, кстати говоря, из вагончика того же китайца), с поселковой милиции — на последние моды от Кардена, виденные ей в том же журнале (глупая Наташа приняла за карденовский вечерний костюм набор эротического белья для лесбиянок), затем — на молодых офицеров, недавно сосланных в гарнизон из Хабаровска…
Тишина на улицах подмосковного городка, где теперь живет Дембель, обманчива: здесь всем заправляют бандюки. Они еще не знают, чем может обернуться для них встреча с ветераном чеченской войны. Для них Дембель — обычный лох, его можно «развести», отнять жилье, избить, сунуть под колеса машины за строптивость. Вот только будет ли у них время пожалеть о том, что они связались с Дембелем? Он не прощает никому и ничего.
Уходит в прошлое царствование императора Александра Первого. Эпоха героев сменяется свинцовым временем преданных. Генералу Мадатову, герою войны с Наполеоном, человеку отчаянной храбрости, выдающемуся военачальнику и стратегу, приходится покинуть Кавказ. Но он все еще нужен Российской империи. Теперь его место – на Балканах. В тех самых местах, где когда-то гусарский офицер Мадатов впервые показал себя храбрейшим из храбрых. Теперь генералу Мадатову предстоит повернуть ход Турецкой войны… Четвертая, заключительная книга исторической эпопеи Владимира Соболя «Воздаяние храбрости».
Трудно представить, до какой низости может дойти тот, кого теперь принято называть «авторитетом». Уверенный в безнаказанности, он изощренно жестоко мстит судье, упрятавшей на несколько дней его сына-насильника в следственный изолятор.В неравном единоборстве доведенной до отчаяния судьи и ее неуязвимого и всесильного противника раскрывается куда более трагическая история — судьба бывших офицеров-спецназовцев…
открыть Европейский вид человечества составляет в наши дни уже менее девятой населения Земли. В таком значительном преобладании прочих рас и быстроте убывания, нравственного вырождения, малого воспроизводства и растущего захвата генов чужаками европейскую породу можно справедливо считать вошедшею в состояние глубокого упадка. Приняв же во внимание, что Белые женщины детородного возраста насчитывают по щедрым меркам лишь одну пятидесятую мирового населения, а чадолюбивые среди них — и просто крупицы, нашу расу нужно трезво видеть как твёрдо вставшую на путь вымирания, а в условиях несбавляемого напора Третьего мира — близкую к исчезновению.
Денис Гребски (в недавнем прошлом — Денис Гребенщиков), американский журналист и автор модных детективов, после убийства своей знакомой Зои Рафалович невольно становится главным участником загадочных и кровавых событий, разворачивающихся на территории нескольких государств. В центре внимания преступных группировок, а также известных политиков оказывается компромат, который может кардинально повлиять на исход президентских выборов.
Призраки прошлого не отпускают его, даже когда он сам уже практически мёртв. Его душа погибла, но тело жаждет расставить точки над "i". Всем воздастся за все их грехи. Он станет орудием отмщения, заставит вспомнить самые яркие кошмары, не упустит никого. Весь мир криминала знает его как Дарующего Смерть — убийцу, что готов настичь любого. И не важно, сколько вокруг охраны. Он пройдёт сквозь неё и убьёт тебя, если ты попал в его список. Содержит нецензурную брань.
Название романа отражает перемену в направлении развития земной цивилизации в связи с созданием нового доминантного эгрегора. События, уже описанные в романе, являются реально произошедшими. Частично они носят вариантный характер. Те события, которые ждут описания — полностью вариантны. Не вымышлены, а именно вариантны. Поэтому даже их нельзя причислить к жанру фантастики Чистую фантастику я не пишу. В первой книге почти вся вторая часть является попытками философских размышлений.