Закон Талиона - [93]

Как и положено приезжему, он находился в соответствующее время в соответствую-щем месте, то есть на известной всем россиянам площади "трёх вокзалов". По этому случаю он облачился в новенький спортивный костюм, пошитый, если верить лайбе, в Индонезии и в корейские кроссовки — и симпатично, и телу свободно. Поставив видавший виды баул на более-менее чистый пятачок асфальта возле стены здания, Коля подпёр спиной эту самую стену и достал из кармана жемчужно-серой куртки заветный мобильник.

Всего один гудок и тут же шорох соединения. Диспетчеризация, надо отдать должное, у них на высоте. У кого — у "них"? И в ответ хрупкий девичий голосок, ассоциирующийся с нежно-цыплячьего цвета хризантемой, расцвёл на том конце радиоволны.

— Общество "Новая Азия".

— Николай Иваньков беспокоит, — намеренно шершавым голосом подсказал он в точеч-ное отверстие чуткого звукоуловителя, — мне велели позвонить.

— Секундочку, — после пятисекундной паузы, — вы где?

— На Ярославском.

— Подождите, пожалуйста, — пауза, — так, через полчаса напротив входа в метро остано-вится светло-серая "двадцать девятая "Волга", номер четыреста пятьдесят семь. Запомнили? Сообщите водителю своё имя. Мы вас ждём, Николай.

В последних словах нашлось местечко призывно-игривым интонациям. Отчего-то за-щемило сердце. Ох уж это азиатское кокетство, хотя, скорее всего, за диспетчерским пуль-том бдела вчерашняя московская десятиклассница, разбирающаяся к тому же в устаревших марках отечественных автомобилей. "Волга", тем более "двадцать девятая" — не самый рес-пектабельный элемент столичных улиц, но и не самый назойливый, как раз пригодный пас-сажирам, одетым в спортивные костюмы, и в этом имеется своя логика.

Николай, коротая время, купил за "чирик" вафельный конус "Nestle", увенчанный светло-зелёной шапочкой замороженного молочного продукта. Всосав кисло-сладкую кашицу и узрев под ней обидную пустоту, сокрушённо пробормотал классическое: "Дурют нашего брата". Хвалёные импортные фитюльки не шли ни в какое сравнение, ни по качеству, ни по весу, ни по цене с памятным с детских лет мороженым.

На расправу с пустышкой ушло секунд тридцать и, чтобы совсем уж не заскучать, Коля посвятил, оставшиеся двадцать девять с половиной минут, разглядыванию двух потоков: людского и автомобильного.

Из людского потока глаз то и дело выхватывал красивых женщин, соблазнительных, но в данном конкретном месте целеустремлённо поспешающих по своим делам, в перечень которых общение с лопоухим Колей не вписывалось.

В транспортном потоке довольно часто проплывали, пролетали шикарные тачки, бли-стая лаком и хромом. В салонах шикарных тачек, наверное, сидели шикарные, надменные женщины — подруги толстощёких и самоуверенных нуворишей — неведомо из какой мути всплывших хозяев новой жизни. Во всяком случае, такие картинки рисовались в Колином воображении, поскольку бедняку свойственна убеждённость, что подобными машинами не могут владеть люди достойные. Ещё бы! — стоимость одного крутого автомобиля, пожалуй, превышала годовой фонд заработной платы поселковых работяг. Короче, кипела вся из себя деловая и безумно дорогая для провинциала столица. Всё это мельтешение было любопыт-ственно, но не более, как-то принципиально не задевало: ну, идут, ну, катят, и бог с ними — есть дела поважнее.

Неподалёку остановились две приезжего вида тётки, обременённые сумками. Та, что помоложе, призывно кивая на вход, обозначенный буквой "М", и, по-видимому, желая про-демонстрировать уважительное отношение к своей пожилой попутчице, звонко выкрикнула примечательную словесную конструкцию: "Поехалите!" Прохожие одобрительно косились — не каждый день доводится услышать столь вежественное обращение к сединам. Пожилая, явно доселе не соприкасавшаяся с метрополитеном, бочком-бочком отодвигалась в сторон-ку, топталась, робко поглядывая на жаждущие врата преисподней. Тогда молодая, стремясь придать больше решимости боязливой товарке, выдала очередную, не менее примечатель-ную фразу: "Насрать, а я поеду!" Вот так — почтительно и душевно.

Поблизости, наконец-то, тормознула светло-серая "Волга" под номером 457, и Нико-лай так и не узнал, набралась ли решимости старая женщина, дабы безоглядно нырнуть под мраморные своды обители подземного молоха. Подхватив сумку, он направился к машине и самочинно открыл правую переднюю дверь.

За рулём сидел (ё-моё!)…сидела женщина, и не просто женщина, а, как бы помягче, не шибко привлекательная особа женского пола. Приличным людям полагается отзываться о женщинах, как о покойниках: либо хорошо, либо вообще помалкивать. Коля, в своё время, учился в институте, чтобы стать приличным человеком. Не выучился. Кроме того, он ощу-щал в себе вполне понятную антипатию к любому, кто, так или иначе, соприкасается с сек-тантами. Поэтому, пусть будет особа лет примерно так от двадцати до тридцати пяти от ро-ду, костлявая, плоскогрудая, с испитым, топорной выделки чертами, с неподходящими к уз-кому лицу толстыми губами в комочках дешёвой помады. Размалёванный рот очень удачно гармонировал с дурацкими красными стёклами на длинных и раскосых солнцезащитных очках, от чего создавалась иллюзия зияющих вместо глаз кровавых ран. Одна приятная не-ожиданность — голубой брючный костюм сидел на особе вполне ладно.