Закон Талиона - [84]

— Обижаешь. Федералы не лохи.

— А они найдут?

— Обижаешь, я тоже не лох. На сегодняшний день фирмой заказан под погрузку трёх-тонный контейнер и приобретено койко-место для сопровождающего. Смекаешь? Вскрышка произойдёт прямо на товарном дворе. — Сухов щелчком положил окурок с пяти шагов точнёхонько в урну, посмотрел на самосветящиеся зеленью стрелки. — Щас электричку подадут.

Не успел он закрыть рот, как ожил репродуктор и женским голосом высказался в том смысле, что "будьте внимательны и осторожны, на первый путь пребывает электропоезд, и будет следовать со всеми остановками до станции…". На перрон, покидая светлое вокзаль-ное нутро, потянулась цепочка непосед. Слева, из-за ограничивающих обзор, едва видимых в размытом сумраке построек и заборов, высунулась лобастая, китообразная башка с горя-щими глазами, надвинулась, раздался сиплый свисток. Башка неторопливо поползла вдоль платформы, будто бы из омутной темноты вытягивая один за другим вагоны, перфориро-ванные тускло светящимися окнами. Вагоны катились, замедляя ход, наконец, замерли, слитно лязгнув демпферами. Длинно фыркнули раздвижные двери. Прямо напротив друзей-приятелей удачно так остановился экипаж, имеющий статус "моторного". Все остальные вагоны, как вагоны, пусть и давно пережившие свою юность и зрелость, стоят себе тихонеч-ко в ожидании пассажиров, а этот вибрирует и трындычит, как мотоцикл на холостых обо-ротах. Наверное, по этой причине конкурентов на сидячие, равно, как и на стоячие места не наблюдалось. Вдвоём на весь полутёмный вагон они уселись напротив друг друга на дере-вянные, покрытые лаком скамьи. Длинномерная жестянка, предназначенная для транспор-тировки человеков из пункта Х в пункт У, или куда подальше, законсервировала в себе сту-жу прошедшей зимы.

Они покинули поезд на третьей по счёту остановке. По левую руку метрах в ста от же-лезнодорожной насыпи в предрассветной хмари жемчужной акварелью вырисовывались од-ноэтажные домики с огородами. Туда они не пошли, свернули направо.

— Никому-то мы нафиг не нужны, — горько посетовал Паша, спускаясь с насыпи.

— И это радует, — согласился товарищ Сухов.

Рассветало. Они загодя в подробностях изучили карту и могли бы выйти к заданному участку, ориентируясь лишь по светлому пятнышку выползающего, плавающего в клочкова-тых облаках солнца, однако Фёдор посчитал нужным задействовать современную электро-нику. Он извлёк из внутреннего кармана утеплённой ветровки хитрющий прибор, вывел на экран карту местности и, сверившись с компасом, зафиксировал их местоположение в про-странстве. Такая неслабая штучка, используя земной магнетизм и спутниковые сигналы, обеспечивает компьютерный круиз-контроль.

— Чтоб леший не попутал, — пояснил он неизвестно кому, поскольку Паша в пояснениях не нуждался.

Удовлетворённо угукнув, Фёдор сунул прибор в карман и уверенно направился к близ-ким зарослям. Они углубились в чащу. Лес, как лес — ничего особенного: смешанный, характерный для умеренной полосы, местами хвойный и густой, местами ветвисто-голый и обманчиво прозрачный. И шли они долго — ровно четыре часа, пока Сухов не скомандовал привал неподалёку от меленького ручейка.

Быстренько насобирали всякого древесного лома, запалили костерок, побаловались чайком с галетами и шоколадом, пристроившись на подвернувшейся коряжине. Пополнив энергоресурс, Сухов полез за сигаретой, со смаком прикурил от обугленной веточки, пыхнул дымом. Потом нахмурился и заговорил, будто продолжая вечерний разговор и отвечая на невысказанные мысли Павла.

— Считаю, сколько бы сектантов в лагере ни оказалось…

— Как говаривал один телеведущий, — подхватил тему Павел, — "с ними надо кончать". Так?

Сухов качнулся вперёд.

— Пашка, ты всё понимаешь. Я же профессиональный законник! А что нам остаётся? Арестовать и отконвоировать? Куда? Да и не позволят. И ОМОНу не позволят. Одурманен-ных людей автоматами не напугаешь.

Не выдержал Федор, открылся. Оказывается, не такой уж он и железный. Паше стало обидно за друга, мучительно ищущего и не находящего. А вот сектанты не мучаются, поло-жили они…

— Тебя моё мнение интересует? Мы приняли единственно возможное решение. И не майся.

Фёдор, махнув рукой, вытащил прибор, сверился.

— Тогда вперёд!

Обильно залив костерок водой из ручья, они снова отправились в путь, и шли ещё че-тыре часа, раздвигая ветки, орошаясь влагой, чапая по прелым листьям и рыжей хвое.

К началу четвёртого часа пополудни они выбрели к обширной поляне по апрельскому сезону никакими травами не укрытой, но и без аграрных познаний с первого взгляда стано-вилось понятно: что бы здесь летом ни росло — оно росло с соизволения и под присмотром человека. Поле ровно прокошено, ни единого неубранного стебелька, лишь бурая прошло-годняя стерня. Урожаем здесь явно дорожили.

Фёдор, приподняв бровь, многозначительно покосился на Павла, мол, не, ну ты понял? Паша, ясное дело, понял и кивнул. Он осторожно двинулся в обход делянки, Сухов, словно признавая значительный опыт напарника в проведении диверсионно-разведывательных опе-раций, пристроился следом.

Метров через сто Паша наткнулся на хорошо набитую тропку, протоптанную, одно-значно, не зверушками. Люди тут похаживают, и не так уж редко. Даже если бы не броса-лись в глаза чисто материальные следы присутствия человека, Павел по любому утроил бы осторожность. Обострённым чутьём, от которого зачастую зависит жизнь разведчика во вражеском тылу, он уловил некую недобрую волю, разлитую в окружающем пространстве, и ещё сопутствующую ей, тяжкую безысходность. Хреновенькое местечко, хотя встречались места и похреновее.