Закон Талиона - [109]

— Во-первых, — Шершнев погрозил другу любимой тростью, — я по сей день верю, что "завтра будет лучше, чем вчера", а во-вторых: мы с тобой оба с пятидесятого года — это к слову о старых дураках.

Вячеслав Владимирович привычно поднял указательный палец, словно конструируя ось внимания.

— …и о вере в чудо. И чудо некоторым образом состоялось. Вызывают нас вчетвером к командиру части и зачитывают приказ о переводе, опять-таки, всей нашей четвёрки во вре-менное подчинение конкретному офицеру для выполнения специального задания. Конкрет-ный офицер, но, почему-то в штатском костюме, тут же в кабинете знакомится с нами, даёт нам пятнадцать минут на сборы и вперёд. Приказ командира, ясное дело, не обсуждается, а неукоснительно выполняется. Честно говоря, мы моментально просекли, что наш новый па-трон из чекистов, однако это, ровным счётом, ничего не меняло. Погрузились мы в машину, и привезла она нас не в армейскую часть, а в старинную загородную усадьбу, где размещал-ся некий медицинский центр. Там нас крутили-вертели, как подопытных лягушек — только что не препарировали и воздухом через соломинку не надували, а так всё было. Мы голову ломаем, дескать, что к чему, однако помалкиваем. Там же мы узнали, что будем заниматься обследованием подземных коммуникаций под городом Берлином. В голове сразу замельте-шили катакомбы, тайные подземные ходы, замурованные подземелья, прикованные скелеты и сундуки с сокровищами. Фантазия, понимаешь, разыгралась — интересно же!

…Генерал-лейтенант в отставке, депутат Государственной Думы Виктор Сергеевич Шершнев — немолодой человек, более тридцати пяти лет носивший погоны, служивший ве-рой и правдой Родине, вырвавший у судьбы генеральские звёзды и при этом умудрившийся проскользнуть, не запятнав честь мундира, меж смертельными рифами кабинетных интриг, казалось бы, обязанный стать, но так и не ставший прожженным циником, смотрел на сидя-щего в кресле друга и слушал его рассказ. Сам по себе рассказ, покамест, не бог весть какой удивительный, но, судя по неявному волнению рассказчика, постепенно подводящий к не-коему таинственному факту.

— …элементарно и неожиданно отключился. Напрочь. Пришёл в себя в комнате типа камеры-одиночки. Лежу на довольно удобном, мягком таком топчане, и всё бы ничего, только запястья зафиксированы зажимами по краям лежака, и сам я уже не в спецкостюме, а в трусах и в майке. Прохладно. Над головой лампочка в матовом плафоне, высоко. Окон нет, в стене напротив стальная дверь с глазком. Мутит, но башка потихоньку варит. Ну, много ума не надо, чтобы понять — изолирован, как какой-нибудь преступник. Вдобавок, прикованный. То ли особо опасный, то ли буйный. Давай соображать: что же со мной произошло? Вроде бы ничего такого не натворил. Последнее, что помню: подземный туннель, люк, дыхательная маска — всё! Далее провал. Самое логичное: мы ненароком забрели в американскую зону и нарвались на засаду. Однако сомневаюсь, найдётся ли у них хотя бы пяток таких ребят, что могли бы нас заломать. Наш командир — явный боец, Халоев — мастер по самбо, Хижняк — по боксу, я — по классике, сейчас она называется греко-римской. В общем — не пойми что, но ничего хорошего. Мысли такие, что проще обратно в отключку. Я, почему так подробно? Мог бы в двух словах, но хочу, чтобы ты проникся ощущениями того девятнадцатилетнего парня, каким я был. Потерпи немного, скоро доберёмся до главного. Я тогда наедине со своими мыслями прилично промаялся, прежде чем открылась дверь, и на пороге возник чернокожий верзила в необычной форме и в белой каске с буквами "ЭмПи". Всё ясно, влипли, все! Понятно же, что мои товарищи меня не бросили. Душевная вибрация достигла критической точки. Потом в камеру вошёл офицер американской армии — это я тогда так рассудил — и на сносном русском приступил к первому допросу. Не буду описывать, как меня прессовали. Это целая наука, и не дай бог никому испытать на себе такие научные разработки. Поверь на слово, испробовали всё, кроме пыток. Но я-таки был комсомольцем, воспитанным в духе…и так далее. Обломались. А потом мне объявили, что я успешно прошёл очередную проверку. Вот так! И предложили мне…

Группа крови

По документам все мы числились курсантами Высшей школы КГБ, да, наверное, так оно и обстояло, только мы не кучковались в аудиториях элитной школы, а проживали на казарменном положении в удалённом от населённых пунктов пансионате в лесу. В Карелии дело было. Сто километров от полярного круга. Не приходилось? Северные леса, на мой взгляд, необычайно красивы. Открою государственную тайну: пансионат ховался между двумя озёрами — Топозером и Кертью. Кругом мхи, болота, берёзки корявые с драгоценной древесиной, а ты, как сказочный дурак, на одной ножке крутнулся, и вот уже стоишь среди лохматых великанов. Такая, — Горин усмешливо зыркнул глазами, — суровая простота, чёрт возьми, такая заповедная мощь, что, веришь ли, душа в былину просится.

— Верю, — Шершнев покосился на былинные плечи конфидента, — и медведи там, как люди, а люди там, как медведи.

— Тьфу, на тебя! Ну, никакого почтения к моим поэтическим пассажам. А медведей я там не встречал.