Закон сильного - [24]

— Давно? — спросил я.

— Да считай, только что ушел. Костыль, ну-ка скажи, что мы ему ответили? — не удержался от шпильки мой старинный друг.

— Да иди ты, — отозвался тот с безотказностью железного бойца из магических подземелий.

— Вот примерно это и сказали, — довольно осклабился Подсолнух.

— Что ж, — хмыкнул я. — Он имел право попытаться.

Я вкратце рассказал ребятам, что произошло у нас с Угрем в катакомбах, и они вмиг растеряли шутливый настрой.

— Он не успокоится, пока не рассорит нас, — покачал головой Подсолнух.

— Ну так не надо вестись на его приманки, вот и все, — фыркнула Змейка. — Лучше так, чем без банды совсем. Или может, у кого есть идеи получше, а?

— А что мы вообще забыли в Стрелке? — вмешался вдруг Костыль.

Мы все так и застыли с разинутыми ртами: это была самая длинная фраза, услышанная от него за последние дни. Но одноногий стрелок, как видно, решил окончательно нас добить и выдал следующую речь в пояснение:

— Мир на ней не сходится. В нем есть куча мест приятнее этой мусорной дыры. Раньше была вотчина, были обязательства. Теперь этого нет. Чем вешать на себя новые долги, не проще ли начать новую жизнь? Без банд, князей, Академии. Из нас бы получился хороший наемный отряд.

Похоже, рановато мы поспешили забыть прежнего Попрыгунчика, авантюриста без возницы в голове. Но если раньше он просто срывался в любое сомнительное приключение, приходящее на ум, то нынешняя авантюра выглядела почти что продуманной. И от того еще более устрашающей.

Покинуть Стрелку? Город? Оставить позади Нирану и Рин с их магическими дрязгами? Это обозначает перечеркнуть все прошлое, признать незначащими старые свершения. Чего ради мы дрались, голодали, лезли на рожон, проливали свою и чужую кровь на неприветливых темных улицах? Чего ради погибли ребята, если можно было просто так взять и уйти? Да и нужны ли мы там, в этом большом мире? Здесь нас знают. Не скажу за друзей, но враги точно имеются. Вот их-то я ни за что не собирался забывать. Порой испепеляющая ненависть к высокомерным сволочам в мантиях была единственной причиной, заставлявшей меня пережить очередной день. Я жил просто потому, что эти уроды желали моей смерти. И собирался стребовать с них за это по всей строгости уличного закона.

Но не все имели здесь столь важных должников.

— А ведь это выход! — оживилась Змейка. — Вот уж не думала, что Костыль способен изобрести что-то дельное! — (В ответ на это любезное замечание стрелок сплюнул свое коронное "иди ты", на которое никто не обратил внимания). — Нет, правда. Уйдем туда, где не достанет ни Угорь, ни чародеи. И с людьми не будет таких проблем. Сколько еще придется разыскивать нормальных ребят среди местного сброда!

Из невысказавшихся остались я и Подсолнух. Друг долго раздумывал, скреб вихрастый затылок, и я уж думал, сейчас выдаст чего-нибудь умное. Вместо этого он ожидающе глянул на меня:

— Ну а ты что?

Мне оставалось лишь развести руками:

— А что я! Во-первых, у меня уговор с Угрем. А во-вторых, и главных, это мой единственный шанс обуздать свой дар и стать полноценным магом. Я остаюсь в любом случае. А вы думайте сами.

— Чертополох воздержался, нас большинство, — поспешила отметить Змейка, с надеждой уставившись на Подсолнуха.

— Но-но, развели тут Совет Академии! — грозно цыкнул тот. — Раз Чертополох говорит, что пока не у дел, за главаря теперь я. Мне и решать, а никакому не большинству. И вот что я вам скажу. Кончайте-ка этот балаган. Чертополох рисковал за нас до последнего. Ради нас испортил отношения с Угрем. Я уж не говорю обо всем, что он сделал для банды до того. А вы предлагаете взять его и бросить? Чтоб я последний раз слышал о чем-то подобном! Мы остаемся. А недовольных я не держу.

И Змейка, и Костыль, ценнейшие члены банды, но без товарищей за спиной едва тянущие на половину бойца, с объявлением себя недовольными не спешили.

— Только попробуй потом пожаловаться! — шикнула Змейка, свернув глазами.

— Мне все равно, — буркнул Костыль, отворачиваясь к окну.

— Ну вот и ладненько, — беззаботно хмыкнул Подсолнух. — Так что учись своей магии, Чертополох, и ни о чем не думай. А мы пока наведем порядок в банде. А потом снова соберемся вместе и поначистим морды всем, кто окажется на пути.

Впервые в жизни я всерьез задумывался о том, какое несчастное животное паук. Это был мой, наверное, сотый опыт по созданию магической нити. Он же — первый успешный. На тему того, как бы оно могло делаться, я размышлял долго. Лучшее, что пришло в голову, было вытянуть тот самый сияющий ореол в тонкий жгут и попытаться отправить в самостоятельное существование. Результат оказался плачевным донельзя. Вместо ровной сияющей нити с моих рук сходило нечто, сильно смахивающее на вывороченные кишки. Это с виду работа мага кажется плевой. Щелк пальцами — и летит заклятье, на погибель всем врагам. Не исключено, конечно, что уроды в Академии именно так и делают. А вот мне пришлось промучиться не знаю сколько, чтобы произвести в итоге два локтя неаппетитной дряни. И теперь я ломал голову, куда бы ее деть. В том, что она рассеется сама по себе, я сильно сомневался. Если ореол вокруг тела воспринимался чем-то более-менее своим, то сила, выделенная в жгут, ощущалась примерно как волосы или ногти. Вроде бы растет из тебя, а вроде и уже постороннее.