Закон подлости - [2]

— Аллах милостив, раз послал мне гостя, — с достоинством ответил Нохад. — Если уважаемый желает, то не успеет он допить чай, как его будет ждать свежая тигрская рыба.

— Что ж, на то Всевышний и создал рыбу… Нохад сделал знак своему помощнику, молодому парню, и тот тут же, прямо с набережной, забросил удочку. Сам же хозяин, не желая нарушать покой гостя, неслышно удалился, словно не замечая призывных знаков старого приятеля Закила, желающего продолжить беседу.

Спустя минут пять в ресторанчик заглянул еще один посетитель. Этот, одетый в белую рубашку и голубые джинсы, был явно европеец.

«Что-то у меня по нынешним временам становится людно», — подумал про себя старый Нохад и все так же радушно предложил новому гостю присесть на свободном конце ковра. Но тот плюхнулся на подушки прямо рядом с посетителем в хаки.

Светлые, выгоревшие на солнце волосы, серые глаза и тонкие черты лица указывали на немецкое или скандинавское происхождение гостя. Но, приняв от старого Нохада традиционный стаканчик чая и отказавшись от всего остального, иностранец обратился к соседу на чистом русском языке:

— Как ваше здоровье, мистер Гхош?

— Вашими молитвами, Леонид Викторович, — ответил тот также по-русски.

Только говорил он медленно, как будто тщательно подбирая слова.

— Головные боли не прекратились?

— Еще бывают… Перед рассветом.

— Но вы принимаете лекарства, Аджамал? — упорно продолжал расспрашивать тот, кого назвали Леонидом Викторовичем.

— Принимаю, — пожал тот плечами, как бы имея в виду: а что толку?..

Названный Леонидом Викторовичем неодобрительно покачал головой, отхлебнул чаю и отставил стаканчик.

— Никак не могу привыкнуть пить кипяток в такую жару, — пробормотал он. — А «коку» здесь только в отеле достанешь. Проклятые санкции.

— Давайте перейдем к делу, господин Захаров, — предложил Гхош. — Я уже две недели торчу в этом городе.

— Я вас понимаю, Аджамал. Но ваше время еще не пришло. Присматривайтесь, изучайте карту. Наша работа не терпит суеты… — Я знаю свою работу, — буркнул Гхош.

— Не сомневаюсь. Иначе я не стал бы вытаскивать вас из Пянджа.

— Спасибо, что напомнили.

— Да перестаньте вы, Аджамал! — воскликнул Леонид Викторович. — Работа идет. Но не все так просто, как хотелось бы. Именно потому я вас и пригласил сегодня на встречу — у меня появились данные о том, что здесь, в Ираке, кое-кто вознамерился нам помешать. Так что необходимо удвоить осторожность. Никуда не отлучайтесь. Вы можете понадобиться в любой момент.

— Да я и так из отеля не вылезаю.

— Значит, запритесь в ванной! — отрезал Захаров.

— Это я. А за себя вы не волнуетесь?

— Нет. Не так, как за вас. Я работаю под журналистским прикрытием. С этим им приходится считаться, несмотря ни на что. Исчезновение русского корреспондента именно сейчас, когда российский МИД прилагает такие эффективные усилия для урегулирования конфликта, вряд ли будет правильно понято. Да и вас спецслужбы вряд ли тронут.

— Это еще почему?

— Я полагаю, вы им безразличны — подумаешь, какой-то пакистанец. Им нужен груз. И нужен здесь, в Ираке. Но, повторю, осторожность все же необходима.

Двойная, тройная осторожность.

— Но, Леонид Викторович… Кстати, как вас лучше звать? Знаете ли, трудно каждый раз перестраиваться. В прошлый раз, в Пакистане, вы были Владимиром Петровичем.

— Ну зовите меня просто — Коперник, — широко улыбнулся Захаров.

— Хорошо хоть не Джордано Бруно.

— Да, наверно, — легко согласился Леонид Викторович. — Вот, кстати, и ваша рыба, — продолжил он по-арабски, увидев хозяина с блюдом в руках. — К величайшему сожалению, уважаемый Аджамал, я не могу разделить с вами трапезу.

Дела призывают меня в отель. Всего доброго.

С этими словами Захаров-Коперник поднялся с подушек, отвесил легкий поклон и покинул ресторанчик. Гхош некоторое время смотрел ему вслед. Потом вздохнул и принялся за источающую ароматный пар рыбу.

* * *

Тот же, кого называли Леонидом Викторовичем Захаровым, Коперником, прогулочным шагом двигался по одной из многочисленных улочек, ведущих к центру Багдада. К этому времени восточная ночь окончательно сменила день. Впрочем, улицы города были залиты светом, которому могла бы позавидовать любая европейская столица. Несмотря на кризис, правительство не жалело нефти для своих электростанций. Не пить же ее, если продавать запрещено, верно?

На одной из площадей, которую украшал красочный фонтан «Али-Баба и сорок разбойников», причем разбойники были представлены соответствующим числом кувшинов, русского журналиста окликнул полный человек в белой рубашке, джинсах и с пухлой бесформенной сумкой на плече.

— Хай, Леонид! — произнес толстяк по-английски с явным американским акцентом.

Захаров остановился. Судьба послала ему встречу со своим коллегой-журналистом Стивеном Флейшером.

— Здравствуйте, Стивен. Куда вы так спешите? Похоже, за вами гонятся.

— Ох, Леонид, еще нет, но скоро, возможно, начнут, — ответил действительно запыхавшийся Стивен, вытирая пот со лба. — Это просто замечательно, что я вас встретил. С вами мне будет спокойнее.

— Почему? — удивился Леонид.

— Вы русский. С вами я чувствую себя в безопасности. Вас, «русских братьев», здесь еще уважают. Нет, кроме шуток, мне все время кажется, что эти жизнерадостные потомки Али-Бабы как-нибудь побьют меня. Из чисто патриотических соображений. Как говорится, ничего личного. Вы в отель?