Закон и честь - [5]

Некоторые ярые сторонники теологии приписывали ему силу, дарованную чуть ли не самим Дьяволом. Дескать, это и не человек вовсе, а сам бес, демон во плоти, пришедший на землю и изводящий добропорядочных верующих. Джентри едва не плевался желчью, стоило ему только услышать о неземном происхождении этого чудика. Он искренне считал, что самым страшным существом на свете был, есть и остаётся человек. Что только человеческий ум настолько, хм, дьявольски умён, чтобы почти три года скрываться от полиции, пакостить, мучить людей, совершать дерзкие преступления и до сих пор не понести никакого наказания.

Попервах новоявленный преступник вёл себя как разнузданный хулиган, и кроме возмущённо-испуганных воплей не вызвал никаких сильных эмоций. Заглядывал в окна, пугал прохожих в тёмных переулках, угонял лошадей из конюшен, чтобы потом несчастных коняг нашли через пару кварталов, привязанных к дверным ручкам. Воровал продукты из лавок, подвешивал кошек за хвосты перед домами зажиточных горожан… Задирал подолы молоденьким девицам, побрасывал к дверям кучи собачьего дерьма. В общем, развлекался, как мог. И как ему позволяли. Поскольку буквально заваленная сотнями жалоб полиция не знала, с чего ей, собственно, и начать!

Потом стало хуже. Много хуже. Словно разгулявшийся шутник в силу безнаказанности со стороны закона вошёл во вкус. И шутки его стали куда как более жестокими.

Он начал нападать на людей. Преимущественно женщин. Отнимал сумочки, срывал одежду, царапался и даже кусался, как дикий зверь! Сначала этот паразит орудовал исключительно ночью, потом его стали всё чаще встречать и днём. Он совершенно перестал бояться. Так, постепенно с женщин он переключился на детей. Изредка нападал и на мужчин. В основном его интересовали одинокие прохожие. Поток жалоб и разгневанных писем завалил Империал-Ярд по самую крышу. Сам мэр лично навестил Департамент и намекнул, что пора бы уже и завязывать с этим балаганом. Неужели вся городская полиция не в состоянии изловить одного сумасшедшего?

Газеты с радостью набросились на свежую сенсацию, словно свора гончих на загнанного оленя. Ежедневно заголовки газет пестрили новыми сводками о нападениях маньяка. Прессу не надо было хлебом кормить, ей хватало свидетельств очевидцев и утечек из Двора. Ну а буйная журналистская фантазия довершала общую картину творящегося в городе беспорядка.

Спустя какое-то время ОН обнаглел настолько, что стал вламываться в дома, расположенные в глухих, окраинных районах города, в лачуги бедняков и домишки мастеровых. Подонок не брезговал и особняками аристократов, иногда совершая свои дерзкие рейды и в престижные кварталы столицы. Он ни для кого не делал никаких различий. А ещё через несколько месяцев он убил первого человека. Сбросил беднягу с крыши городского суда прямо на мощённую брусчаткой площадь, с высоты семидесяти футов. Днём, на глазах у десятков людей. После чего резво запрыгал по черепице, перемахнул на крышу соседнего здания и был таков.

С тех пор, за два с половиной года по официальным данным полиции он убил девяносто восемь человек. Счёт напуганным, ограбленным и избитым шёл на сотни. Разумеется, не обходилось и без подражателей. Многие бандиты под шумок проворачивали свои делишки, прикрываясь личиной неуловимого преступника. Но с этими двойниками обозлённая до предела полиция разбиралась быстро и жёстко. Вскоре количество подражателей здорово сократилось.

Старший инспектор по расследованию убийств Джейсон Джентри ровно два года назад получил персональное задание всеми силами изловить маньяка и заключить под стражу. Прошло два года, но Джентри продвинулся в расследовании не больше, чем в самом начале пути. Прыгучий негодяй не оставлял никаких следов и отпечатков. Ровным счётом ничего, за что можно было бы уцепиться. За два года ни одной явной улики. Что, впрочем, не означало, что у Джейсона не было никаких версий. Джентри считал, что кем бы ни был этот человек, в средствах он явно не стеснён. Джентри упорно настаивал, что имеет дело с обычным человеком. Пусть сумасшедшим, безумным, но отнюдь не дураком. Это должен быть своего рода гений криминала. И богатый гений. Поскольку его выкрутасы, невероятные трюки и мастерское умение заметать следы говорило о применении сложнейших технических средств. Технология и механика, алхимия и математика. Этот человек обязан был прекрасно разбираться в любой из данных областей.

Когда Джентри намекали, что он копает в неправильном направлении, советуя больше уделять внимания ну, как бы так мягче сказать, сверхъестественному происхождению маньяка, старший инспектор впадал в животную ярость. Проще всего списать ум и находчивость преступника на проявление паранормальных сил, чем признать собственное бессилие. Но Джейсон не зря слыл упрямцем. Он твёрдо верил, что ему противостоит человек. Не совсем обычный, но и не колдун какой-нибудь. И уж тем более не демон. Это бредни пусть остаются для охочих на сенсации репортёров.

Джентри прозвал своего противника Джеком-Попрыгунчиком. Это имя тут же попало во все газеты. Так маньяк обрёл имя. Джек-Попрыгунчик. Попрыгунчик не сходил с первых полос всех популярных газет почти год. Затем он стал обыденностью, частью устоявшегося мира. Неотъемлемым городским атрибутом. Газетчикам стало скучно. Из сенсации Джек постепенно превратился в рядовую заурядность. Все уже давно привыкли к тому, что примерно раз в неделю Джек с собой изощрённостью убивает кого-нибудь, а полиция всё так же бессильно разводит руками. Ну и где здесь сенсация? Горячие новости? Так заголовки о нападениях Попрыгунчика уверенно перекочевали на последние страницы в затёртую колонку криминальной сводки. На первых страницах продолжили печатать статьи о Дюбуа, Формаксе, Вурцеле, Грее…