Заколка от Шанель - [49]

– Ладно, хватит тут цирк устраивать. Пойдемте к нам, костюм отдадим.

Он помог подняться тихо подвывающей подруге и, поддерживая ее за лошадиную талию, свернул в один из арбатских дворов. Миновав свалку разломанных ящиков и пустых картонок, которые продуктовый магазин вытащил на задний двор, дожидаясь мусоровоза, парень подошел к полуподвальному помещению и, спустившись вниз по ступеням, отпер ключом обитую железом дверь. За ней оказался маленький загончик, в который выходили две покосившиеся дверки. Парень отыскал на связке другой ключ и отпер им наиболее кривобокую.

Глазам разгневанных визитеров предстала крохотная комнатушка, в передней части которой, отделенный занавеской, стоял пожелтевший от времени унитаз. Рядом с сантехническим раритетом чернела раковина из чугуна.

Миновав «удобства», гости оказались перед разложенным диваном, который занимал практически всю комнату. Правда, в распоряжении хозяев оставался еще подоконник, на котором стояли электроплитка, облупленная эмалированная кастрюля, осколок зеркала и горшок со странным грибом, подозрительно похожим на бледную поганку. Но было бы нечестно сказать, будто в доме у молодых людей не было ни одного предмета роскоши. Такой предмет был. Одну из стен занимал яркий прямоугольный ковер, пестревший малиновыми узорами по зеленому полю.

Ряженая девица скрылась за занавеской с унитазом и раковиной, чтобы в тишине и покое снять лошадиный костюм. А молодой человек, откинув с лица дреды, опустился на край дивана и вызывающе посмотрел на непрошеных гостей. И гости ринулись с места в карьер.

– Ну, герой, рассказывай, откуда у тебя имущество фирмы «Бадвайзер»? – хмуро поинтересовался Миха, брезгуя опускаться на продавленный неубранный диван и оттого мрачнея еще больше.

– Машка подарила, – непринужденно ответил парень, прикуривая выуженный из консервной банки, что стояла у кровати, королевский окурок.

– Давай выкладывай, где эта гадина теперь? – встрял в разговор менее брезгливый доктор Орлов, удобно расположившийся на диване у самой стенки.

Сквозь неплотно прикрытую занавеску он с интересом наблюдал, как выпрастывает из маленького костюма упитанное тело рыхлая блондинка с афрокосичками на крупной голове.

– Где она теперь, я не знаю, – проследив за направлением взгляда Аркадия, лениво ответил парень и, нехотя протянув руку, плотнее задернул занавеску, лишив доктора Орлова открывавшегося обзора. – Но то, что знаю, расскажу.

И охотник до женских прелестей узнал, что супруги Ирбит до знакомства с Машкой, которое пришлось на конец прошлого лета, зарабатывали на жизнь, распевая песенки из репертуара Боба Марли. Работа не приносила много денег, да Ирбитам и не надо было много. Набрав сумму, необходимую для покупки бутылки пепси-колы, батона хлеба и трехсот граммов докторской колбасы в синюге, Грюн и Ява – так звали уличных музыкантов – возвращались домой, где пили чай и смотрели телевизор.

Доктор Орлов огляделся по сторонам, но никакого телевизора не заметил и решил, что парень это сказал так, для красного словца.

Итак, продолжал свой рассказ Грюн, Машка в их жизни появилась самым неожиданным образом. Как-то в один из летних вечеров подошла к сворачивающим барабаны, губную гармошку и гитару Ирбитам смешная смуглая девчушка с кудряшками на голове и спросила:

– А вы знаете песню Гребенщикова «Под небом голубым»?

– Конечно, знаем, – в один голос ответили Грюн и Ява.

– А можете сыграть? – смущаясь, поинтересовалась смуглая незнакомка.

– Легко! – последовал единодушный ответ.

Музыканты расчехлили свои инструменты. Полилась дивная мелодия, и чистый девичий голосок начал выводить хорошо всем знакомую историю про город золотой, в котором обитает огнегривый лев и вол, исполненный очей, с ними золотой орел небесный, чей так светел лик незабываемый. Смешная девушка-мулатка пела, и народ как завороженный останавливался, чтобы послушать ее волшебный голос и кинуть в тарелочку купюру-другую.

А после выяснилось, что Машке негде переночевать. И Ирбиты, конечно же, пригласили новую знакомую, которая так легко и непринужденно за полчаса существенно поправила их материальное положение, к себе жить. Так в квартире гостиничного типа по Плотникову переулку поселилась смешная девчонка Машка. Ява заплела ей афрокосички, и стало еще прикольнее. Кто она, откуда, новая знакомая не рассказывала, но каждый день, когда не пела на Арбате, куда-то исчезала. Пока не устроилась работать в супермаркет лошадью. Тогда она уходила еще с утра. И вдруг однажды пришла Машка домой, жутко довольная, и с порога говорит: «Ну все, я в супермаркете уже не работаю. Незачем мне больше лошадью придуриваться. Я теперь в крутое место устроилась. Буду в ресторане петь. Так что берите, ребята, мой костюм и играйте в нем. Думаю, что такой смешной лошади, играющей на тамтамах, больше денег давать будут». И исчезла. А на днях прибежала вся взмыленная, в руках какой-то сверток, и говорит: «Можно я у вас ночку перекантуюсь? Я завтра домой уезжаю, к отцу. Еду сейчас билет брать, а вещички пока у вас оставлю». И дала им этот вот сверток.

Грюн полез куда-то под диван и извлек оттуда замурзанный обрывок второй половины халата доктора Орлова с завернутой в него облезлой пятнистой шкурой, нечистой на вид. Глаза хирурга-травматолога загорелись нездешним огнем, он грубо вырвал из рук парня сверток и принялся его курочить. Но ни проводов с датчиками, как на то надеялся Аркадий, ни долларов в кармане халата, на что он тоже, безусловно, рассчитывал, в кульке не оказалось. Развязав кусок халата, доктор Орлов выудил на свет божий лишь только шкуру пятнистого зверя из семейства кошачьих, которая, осыпаясь мездрой и клочьями шерсти, смотрела на Аркадия тусклыми неживыми глазами. Голова животного была выполнена искусным мастером, но почтенный возраст превратил некогда роскошную вещь в груду свалявшейся шерсти. Аркадий с досадой отшвырнул от себя находку и раздраженно спросил: