Заколка от Шанель - [36]

Принципиальный следователь Козелок совал свой нос куда надо и куда не надо, отравляя жизнь бывалым бугульминским следакам. И потому, когда в Москве на самом верху взялись за борьбу с коррупцией и принялись разбавлять ряды столичных следователей-мздоимцев периферийными кадрами, от районной прокуратуры Бугульмы с превеликой радостью и облегчением выдвинули кандидатуру Федора Антоновича. Следуя к новому месту работы, молодой специалист верил, что уж в Москве-то все будет по-другому, так, как его учили в институте и как положено по закону. Молодой юрист одновременно радовался и волновался: а справится ли он с новой ответственной должностью? Но и в Москве стремление следователя на совесть делать свое дело встретило жесточайшие издевки и ехидные насмешки сослуживцев.

Вспомнив об этом, Федор тут же сник, тяжело вздохнул и с безмерной печалью в голосе сказал:

– Боюсь, Вениамин Палыч, у нас ничего не выйдет. Ребята из оперативного отдела не хотят влезать в это дело. Уверяют, что это убийство – работа бензиновых мстителей, и предпочитают с ними не связываться. А без оперативников я как без рук. Мне же, помимо убийства сына танцора, надо еще над пятью другими делами работать. Так что я почти безвылазно сижу у себя в кабинете. Ни съездить по адресу, ни опросить соседей – ни на что времени не хватит. Так что спасибо, Вениамин Палыч, за ваше великодушное предложение, но боюсь, что вынужден отказаться.

– Любезный, ты плохо слушал наших юных друзей. Они же самым очевидным образом рвутся к тебе в помощники. Так зачем нам твои оперативники из отдела?

Я тут же подпрыгнула на стуле и с живостью подхватила эту замечательную мысль.

– Точно, вы только дайте нам пистолеты и удостоверения... – снова предложила я.

– Дядя Веня, дай ты уже Абрикосовой пистолет, и пусть она успокоится, – промурлыкала Люська.

– А вот это совершенно излишне, – холодно осадил нас все еще сердитый майор Свиридов. – Ты и твои друзья, Людмила, можете выступать лишь в качестве внештатных помощников следователя и выполнять поручения Федора Антоновича в частном, так сказать, порядке. Вам же никто не запретит, скажем, отследить маршрут подозреваемого. Но для этого, сами понимаете, оружие не требуется. А вот основные мероприятия предоставьте следователю Козелку.

– И, очень вас прошу, никакой самодеятельности! – отчего-то сверля меня пристальным взглядом, взмолился юный сыщик. – Ведь то, что я собираюсь допустить вас к расследованию, абсолютно незаконно! Ведь это, можно сказать, должностное преступление!

Но дядя Веня снисходительно усмехнулся и, откинувшись на спинку стула, мечтательно произнес:

– Да брось ты, любезный, что тут незаконного? Помнишь, Славка, что мы в свое время творили?..

Он осекся, крякнул, виновато посмотрел на участкового, на Люську, на начинающего следователя, на Аркашу, и на меня тоже посмотрел.

И затем, оглядев всю нашу честную компанию, деловито попросил:

– Александра, сгоняй-ка в мою комнату и принеси чистый лист бумаги и набор маркеров. Сейчас набросаем схемочку, чтобы было ясно, куда двигаться дальше.

Если вы думаете, что я безумно обрадовалась, увидев посреди комнаты Вениамина Палыча разбросанные кирпичи, то вы очень и очень ошибаетесь. Ты подумай, только я разгребла этот бедлам, а он мне снова барахла на пол нашвырял! Ухватив ватман и собрав с пола те маркеры, которые не слишком глубоко закатились под мебель, я опрометью кинулась обратно.

– Дядя Веня, – закричала я с порога, – ну что это за безобразие! Вы зачем снова кирпичи разворошили?

На что Люськин родственник сурово посмотрел на меня и строго сказал:

– Тихо, Александра, не шуми. Я не ворошил кирпичи, а демонстрировал свою коллекцию Федору.

Ну что ты будешь с ним делать! Как маленький, честное слово. А дядя Веня, тут же позабыв про намерение набросать схемочку, оседлал своего любимого конька и понесся вперед.

– У меня, между прочим, самая полная коллекция кирпичей в нашей стране, – покусывая ус, с гордостью сообщил он.

Кто бы сомневался! Думаю, что коллекция его не только самая полная, но еще и единственная в своем роде. Какой же безумец, кроме дяди Вени, додумается до собирания строительного материала? А не на шутку разошедшийся Вениамин Палыч читал лекцию по кирпичеведению дальше.

– Я раньше из каждой поездки по целому рюкзаку, а то и по два рюкзака кирпичей привозил, – громогласно вещал он. – И каждый кирпич, заметьте, не простой, а с клеймом изготовителя. Из Самарканда аж целых три баула привез. Еле до дома дотащил.

– Так что там со схемкой-то? – осторожно напомнил застенчивый следователь, нетактичным вопросом отрывая своего консультанта от материй возвышенных и возвращая к делам более прозаическим.

Дядя Веня с сожалением прервал рассказ об особенностях создания достойного кирпича и, сдвинув в сторону фотографии и расписную тыковку, разложил на столе ватманский лист. «А поменьше листочка не было?» – ворчливо пробурчал он, недовольный отсутствием в наших рядах интереса к важной для него теме. Взял у меня из рук синий маркер и в левом верхнем углу листа нарисовал жирную загогулину средних размеров. И под ней убористо написал: «Институт стран Азии и Африки. Консультация по поводу тыквенного сосуда».