Заколдованное золото - [7]

— Слышу, — ответил штурман.

— Он христианин, — сказал юнга, — до встречи с ним я не знал, что такое христианин. Как вы думаете, что он дал нам?

— Дал вам? — переспросил капитан.

— По фунту стерлингов наличными, — сказал юнга, — по золотому фунту каждому из нас. Еще говорят о христианах! Хотел бы я побольше встречать таких христиан.

— Скажите пожалуйста! — воскликнул умиленный капитан.

— А как славно он это сделал, — сказал старый матрос, — говорит: "вот тебе, говорит, от меня и от капитана; благодари, говорит, не только меня, но и капитана".

— Смотрите, не промотайте этих денег, — сказал капитан, — я бы на вашем месте положил их в сберегательную кассу на закваску.

— Надеюсь только, что они достались ему честным путем, — проговорил штурман.

— А как же иначе? — воскликнул капитан. — У вас, Джордж, холодное, жестокое сердце… Не будь оно таким, может быть, и вы получили бы золотой.

— К черту его золотые, — сказал ворчливый штурман, — хотел бы я знать, где он их взял и что он подразумевал, когда говорил, что деньги эти не только от него, но в равной мере и от вас. Не видал я что-то, чтобы вы деньги раздавали.

— Должно быть, — тихо проговорил капитан, — он хотел сказать, что я вложил в его сердце такие мысли. Ну, ребята, пора и по койкам, завтра мы начинаем работу в четыре часа утра.

Люди пошли на бак, а капитан и штурман спустились в каюту и стали приготовляться ко сну. Капитан поставил на стол лампу для м-ра Хэччинса и после некоторой внутренней борьбы пожелал штурману доброй ночи. Через несколько минут он уже крепко спал.

В четыре часа штурман проснулся и увидел, что капитан стоит возле его койки. Лампа все еще горела на столе, слабо борясь с лучами дневного света, которые вливались в открытый люк.

— Еще не появлялся? — спросил штурман, взглянув на пустую койку гостя.

Капитан вяло покачал головой и указал на стол. Следуя направлению его пальца, штурман увидел маленький холщовый мешочек и лежащие около него четыре с половиной пенса медью и несколько пуговиц, неизвестно на какую сумму.

— Когда мы ушли из Лондона, в мешке было двадцать три фунта фрахтовых денег, — сказал капитан, овладев, наконец, голосом.

— Ну, и что же по-вашему, случилось с ними? — спросил штурман, задувая лампу.

— Понятия не имею, — ответил капитан, — у меня все в голове смешалось. Брат — м-р Хэччинс — до сих пор еще не вернулся.

— Было, наверное, поздно, и он не хотел беспокоить вас, — сказал штурман и ни один мускул лица его не дрогнул. — Я не сомневаюсь, что с ним ничего не случилось. Не волнуйтесь за него.

— Но, очень странно, где же деньги, Джордж? — проговорил, запинаясь, капитан, — очень странно…

— Хеччинс щедрый парень, — сказал штурман, — он раздал людям пять фунтов без всякого основания. Надо полагать, он и вам даст что-нибудь — когда вернется.

— Подите, позовите сюда команду, — сказал капитан, опускаясь на ящик и уставясь на коллекцию медяков.

Штурман повиновался и через несколько минут вернулся с людьми. Столпившись в каюте, они сочувственно выслушали рассказ капитана о понесенной им потере.

— Это — тайна, разгадать которую невозможно сэр, — сказал старик Дэн, когда капитан кончил, — так что не стоит над ней ломать голову.

— Хоть мне и неприятно сказать такую вещь, — продолжал капитан, — но это — мой долг. Единственный человек, который мог взять деньги — Хэччинс.

— Что, сэр?! Этот святой человек! Да над такой мыслью можно посмеяться!

— Не мог он этого сделать, — сказал юнга, — если б даже хотел, не мог бы! Он слишком хороший.

— Это он взял двадцать три фунта, — решительно сказал капитан, — скажем, восемнадцать, потому что пять из них будут мне возвращены.

— Впадаете в тяжелую ошибку, сэр, — двусмысленно сказал Дэн.

— Вернете вы мне деньги или нет? — крикнул капитан.

— Просим прощения, сэр, нет, — ответил за всех кок, подняв ногу на ступеньку трапа. — Брат Хэччинс дал нам эти деньги за то, что мы так хорошо пели псалмы. Он так и сказал, и мы не могли думать, что деньги нажиты им нечестным путем. Да мы никогда и не поверим этому, правда, ребята?

— Никогда, — с примерной твердостью подтвердили остальные. — Это невозможно!..

Матросы поднялись на палубу вслед за коком и, облокотясь о борт, с тоской взглянули на то место, где они в последний раз видели своего благодетеля. Затем, полные грустного предчувствия, что никогда уже им не встречать такого человека, принялись за работу.

ДРУЗЬЯ ПОЗНАЮТСЯ В НЕСЧАСТИИ

М-р Джозеф Гиббс допил свою полупинту пива в трактире "Красного Льва" с медлительностью человека, который не знает, откуда ему добыть следующую полупинту, поставил кружку на стойку, насыпал в трубку табаку из бумажки и, грустно покачав головой, суровым голосом объявил своим товарищам:

— Это первая сегодня, — с десяти часов утра!

— Не унывай! — сказал м-р Джордж Браун.

— Так не может продолжаться вечно, — добавил в утешение Боб Кидд.

— Ведь я прошу только работы, — проникновенно сказал м-р Гиббс, — не рабства, конечно, а работы.

— Разницу трудно установить, — возразил м-р Браун.

— В особенности некоторым людям, — добавил м-р Кидд.

— Продолжайте, — мрачно проговорил м-р Гиббс, — продолжайте! — Угостите человека полупинтой пива, а потом оскорбляете его человеческое достоинство. Я и то вчера два раза подумал, не продырявить ли мне воду в реке?