Заколдованная усадьба - [46]

Калитка была открыта настежь.

Костя попятился и снова стукнул себя по лбу.

- Что это значит? - пробормотал он.

Не раздумывая дольше, Костя вбежал в сад, в несколько прыжков пронесся между двумя рядами деревьев, заслонявшими ему вид на барский дом, и вдруг замер: ему показалось, что в эту минуту скрипнула входная дверь и какая-то светлая тень проскользнула внутрь.

Секунду он стоял как вкопанный, но тут же опомнился, словно озаренный внезапной догадкой.

- Эге! - буркнул он снова.

Одновременно он поднял глаза на освещенные окна и, нахмурив брови, бросился к приоткрытой входной двери.

XI

ДАМАЗИЙ ЧОРГУТ НА НОВОМ МЕСТЕ

Даже если бы нам навсегда пришлось лишиться расположения какой-нибудь из наших любознательных читательниц, мы не можем в тот же час поспешить вслед за старым ключником в Заколдованную усадьбу. Больше того - художественное построение нашего романа вынуждает нас вернуться несколько назад и ненадолго перенести действие под крышу известной нам усадьбы в Опарках.

Наш добрый знакомый, пан Дамазий Чоргут, хотя всего лишь один день гостит у своего новообретенного приятеля, изменился до неузнаваемости и уже вполне освоился со своим новым положением. Вчерашнее нищенское отрепье сменилось изысканным платьем Юлиуша, которое, хотя и было сшито по совершенно другой мерке, кое-как приладилось к фигуре нового владельца.

Бывший послушник и недавний солдат, Чоргут впервые за несколько лет видит себя, как он говорит, «в футляре солидного человека».

Однако с приобретением приличной одежды, он не приобрел ни более скромного выражения глаз, ни более приличных манер. Как всегда, на его губах играет дерзкая, вызывающая улыбка, в каждом его движении и взгляде сквозит граничащая с нахальством самоуверенность и свобода.

Юлиуш еще не вернулся из Оркизова, и пан Дамазий сидит в его комнате, удобно расположившись на кушетке. В руках он держит книгу, но, кажется, не читает ее. Пускает дым, затягиваясь благоуханной сигарой и погружен в необычную для него задумчивость.

- Черт его знает,- произнес он наконец вполголоса,- на каком я тут должен быть положении. Просто нахлебником, я, само собой, быть не могу, необходимо выполнять какие-то обязанности. Но какие? Вот в чем вопрос!.. Как меня должны, например, величать все эти Гонголевские, Гиргилевичи?.. Во всяком случае я должен стать полезным Гракху… Сперва разгадаю тайну Заколдованной усадьбы, а затем буду ему помогать в его реформаторской деятельности.

Этот тихий монолог был прерван появлением лакея Филипа, который на цыпочках проскользнул в комнату и с нескрываемым страхом поклонился Катилине.

- Чего тебе надо? - сурово спросил Дамазий.

- Приехал пан судья по какому-то важному делу к пану.

- Ко мне?

- Нет, к нашему пану.

- И что же?

- Я не знаю, что ему ответить - ждать или просить в другой раз.

- Зови его сюда, дурак,- заорал Дамазий по-солдатски и отложил книгу. Минуту спустя тихим, лисьим шагом в комнату проскользнул наш благороднейший мандатарий, Бонифаций Гонголевский.

Катилина, не вставая, протянул ему руку и развязно спросил:

- Как поживаете, пан на Гонголах Гонголевский?

Мандатарий низко поклонился и только метнул исподлобья взгляд на своего недавнего гостя. Однако, заметив внезапную перемену в его наружности, он слегка прикусил губу и поспешно схватил протянутую руку.

- Как поживают ваша благоверная и уважаемый пан Хохелька? - продолжал насмешливо спрашивать Катилина.

Мандатарий вместо ответа еще раз униженно поклонился и снова исподлобья посмотрел на говорящего.

- Что скажешь новенького? - барственным тоном уронил Катилина.

- Я прибыл сюда по важному делу к самому пану,- ответил мандатарий с таинственной и многозначительной миной.

- Я здесь вместо него, милейший.

Гонголевский поколебался и словно бы с неудовольствием потрогал свою чуприну.

- Дело это, гм… секретное.

- Фью, фью! - свистнул Катилина.

Мандатарий нахмурил брови и сильнее прикусил губу.

- И что же это за секрет, батенька мой? - насмешливо спросил Катилина, выпуская огромный клуб дыма прямо тому в лицо.

Мандатарий еще пуще надулся.

- Деликатнейшее, сказать по правде, дело…

- А именно?

Мандатарий мялся, явно обескураженный.

- Я хотел бы поговорить об этом с самим паном,- пробормотал он наконец неуверенно.

Катилина так и подскочил на месте и грозно сдвинул брови.

- Вы что, за шпиона меня принимаете? - заорал он громовым голосом.

Мандатарий от страха попятился.

- Упаси боже! - воскликнул он живо.

- В таком случае к чему эти таинственные мины? Разве ты не видишь, что перед тобой ближайший друг твоего патрона!

Мандатарий почти до крови прикусил язык.

«Да это сущий висельник,- подумал он,- однако восстанавливать его против себя опасно!»

Тем временем Катилина разлегся на кушетке, приготовившись, видимо, к слушанию в наиболее удобной для себя позе, и произнес тоном, не допускающим возражений:

- Слушаю вас!..

Мандатарий пожал плечами с видом человека, который по собственной оплошности поставил себя в неприятное положение.

- Я разглашаю служебную тайну,- пробормотал он еще, словно в свое оправдание.

Катилина только пренебрежительно махнул рукой.

«Ну и подлец, подлец из подлецов!..» - подумал мандатарий, стиснув зубы. Но долее противиться он не посмел. Приятель хозяина импонировал ему больше, чем сам хозяин.