Заколдованная усадьба - [126]

Юлиуш, дрожа как в лихорадке, стоял сбоку. Лицо у него пылало, глаза горели благородной решимостью.

- Пан Миколай,- произнес он взволнованным, но твердым, уверенным голосом,- твои великие замыслы требуют и средств немалых! Узнав о целях твоих, я ни в коей мере не могу принять твой дар. Возвращаю его тебе, пусть он лучше послужит победе твоей идеи.

Миколай Жвирский посмотрел на юношу с радостным и теплым чувством. Он сердечно пожал ему руку и, заметно растроганный, сказал:

- Оставь его себе, благородный юноша, и распоряжайся им в сфере своей деятельности. Средств у меня достаточно. Кроме значительной суммы наличными, которую я себе оставил, есть у меня и другой богатый источник. В одну из своих светлых минут покойный отец мой доверил мне тайну: оказалось, что в усадьбе спрятаны фамильные сокровища,- золото, которое еще мой дед предназначал исключительно для общественного блага. Как в свое время мой отец деду, так и я должен был поклясться отцу, что никогда не трону эти сокровища, разве только pro publico bono! И, кажется мне, что, распорядясь ими теперь, я не нарушу присяги.

Юлиуш покачал головой, отнюдь не убежденный.

- Но помилуйте, я вам совсем чужой, а у вас дочь!

В глазах Миколая Жвирского зажегся загадочный огонек. Он быстро взглянул на юношу, который в это время с восхищением и обожанием пожирал глазами юную красавицу. Лицо старосты посветлело, и странная улыбка тронула его губы. Одной рукой он обнял Ядвигу, другой притянул к себе Юлиуша.

- Да, у меня есть дочь, единственная, обожаемая; брат мой Зыгмунт обещал быть ей отцом, а ты, Юлиуш, сын мой, кем ты хочешь стать для нее!… Братом или мужем? - добавил он после краткого молчания.

Ядзя вскрикнула и дрожа спрятала зардевшееся личико на груди отца.

В первую минуту Юлиуш онемел, внезапное счастье оглушило его, казалось, он вот-вот лишится сознания.

- Отец мой! - воскликнул он наконец, почти обезумев от радости, и, приникнув устами к его руке, не слишком понимая, что делает, опустился на колени перед девушкой.

И какую дивную группу вдруг увидела в своих стенах эта мрачная, тускло освещенная комната! Как прекрасен был наш «дегтярь», его вдохновенное, озаренное как бы неземным сиянием лицо, между двумя юными пригожими существами, трепетавшими от прилива взволнованных чувств и надежд! Сбоку стоял граф, серьезный, осанистый и тоже взволнованный, у него блестели слезы на глазах, а за ним старый слуга на коленях, заливаясь счастливыми слезами и сложив на груди руки, шептал в простоте своей славной и благородной души:

- Боже! Дай им то, чего они достойны!

XV

ПОСЛЕДНЯЯ ГЛАВА

Узнав тайну Заколдованной усадьбы, мы подошли к концу романа. Почти обо всем, что осталось еще сказать, читатель и сам мог бы догадаться.

Верный своим планам, Миколай Жвирский, помирившись с братом и убедившись, что судьба его дочери в надежных руках, на следующий же день навсегда покинул родные места. Несмотря на тщательное расследование, так и не удалось установить, каким образом появился на пожаре покойник; тайна смерти старосты Жвирского осталась нераскрытой. Благодаря счастливому стечению обстоятельств он сумел очень ловко ввести всех в заблуждение; его смерть в Дрездене была подтверждена многочисленными неопровержимыми свидетельствами.

Проезжая через Германию после длительного пребывания в Париже, Миколай Жвирский для вящей осторожности обменялся платьем со своим слугой Олексой Паньчуком. Так они прибыли в Дрезден. И тут переодетый слуга неожиданно заболел и, несмотря на усерднейшие старания врачей, вскорости умер. Тогда-то, видимо, по наитию свыше, старосте и пришел в голову его удивительный план. Он сохранил свое инкогнито, а под своим именем велел похоронить, соблюдая все формальности, Олексу Паньчука.

Теперь нам совершенно ясно, откуда взялись те удивительные сведения, которые Жахлевич раздобыл в Дрездене. Мнимый староста Жвирский в самом деле мог казаться людям если не сумасшедшим, то во всяком случае странным дикарем и мужланом без всякого обхождения и образования, тем более что он всегда и во всем слепо, беспрекословно подчинялся воле своего слуги, правду о котором знал один только Костя Булий.

После мнимой своей смерти и похорон в Дрездене Миколай Жвирский вместе с Костей Булием вернулся на родину; дальнейшую его историю и деятельность мы уже узнали по ходу романа.

О том, что с ним стало в дальнейшем, мы, несмотря на искреннее наше желание, можем рассказать очень немного.

Как известно, действие нашего романа происходит в 1845 году. Следующий год, столь памятный в истории нашей родины, предоставил Миколаю Жвирскому широкое поле деятельности, но и поглотил его наряду с многими иными жертвами. Так что, хотим мы этого или нет, нам придется, ограничившись этими краткими сведениями, расстаться с нашим героем.

Граф Зыгмунт сдержал обещание, данное брату при их последней встрече. Получив у Кости Булия метрику и свидетельство об удочерении, он взял Ядвигу под свою опеку. Разумеется, Жахлевич при первом же известии о Ядвиге поспешил отказаться от процесса. Появился прямой наследник, куда более близкий, чем граф, и Жахлевичу выигранное дело не принесло бы ни малейшей пользы