Заколдованная школа. Непоседа Лайош - [17]

Лучше бы, конечно, попытаться остановить машину. Есть такой способ — автостоп. Карчи однажды рассказывал, давно, еще на хуторе, что это плевое дело, он уже много раз так путешествовал. И всегда все шло как надо. Машины останавливались и везли его в город.

Сел Дани на километровый столбик и стал ждать. По дороге бежало много машин. Дани руки не подымал, не махал им — не знал, что так полагается. Он просто сидел и ждал, что какая-нибудь машина остановится. Но машины проскакивали мимо, даже не притормозив. Прошло много времени, и вдруг один микробус остановился. На шоферском месте сидел папа.

— Я убежал из дому, — тотчас сообщил ему Дани.

— И куда же ты путь-дорогу держишь? — поинтересовался папа, освобождая место рядом с собой.

— Мне нужно посмотреть, как там дядя Ферко. Очень нужно.

— Из-за этого убегать не стоило. Я бы сам и отвез тебя.

— Прямо сейчас?

— Нет. Сейчас я за больным еду. Другое направление. Но на днях повезу нашим старичкам лекарства.

— И меня возьмешь?

— Возьму.

— А после, когда уже повидаем дядю Ферко… поедем в школу… то есть мимо школы проедем?

— Можно и проехать.

— Папа! Знаешь, папа… ты самый… самый лучший шахматист на свете. Я уже и Марти Кукукк сказал.

— А кто это?

— Одна девочка. Она умеет играть в шахматы. Веришь? Но я ей сказал: подумаешь! Мой папа еще лучше играет!

— Представляю, как она обрадовалась.

— Она не обрадовалась. Но я, может, и буду с ней дружить.

— Хорошо бы. Ведь на хуторе у тебя было много приятелей.

— А сейчас вот один я.

Папа включил радио. Передавали цыганскую музыку. Но папа слушать все же не стал, выключил.

— Я вот что хочу сказать тебе, сынок. Мама и я очень, знаешь ли, тебя любим.

В машине стало тихо-тихо. Только усердно щелкали «дворники». Их включил Дани, хотя дождя не было. Прошло сколько-то времени, вдруг Дани сказал папе:

— Спасибо.

— Я потому тебе об этом сказал, чтобы ты помнил, когда опять надумаешь пуститься в бега.

— Я бы сейчас домой поехал.

— По-моему, так и следует. Автобус в город пойдет через двадцать минут. Подожди его на остановке. Вот она, я тебя здесь и высажу.

— Какой навес красивый!

— Надеюсь, ты не боишься один?

— Что ты, папа!

— Я вижу, и Щенок с тобой?

— Не беспокойся! Я за ним присмотрю!

Хозяин мохеровой собачонки

Дома оказался один Бенце. Его физиономия опять была вся в красных пятнышках.

— Я только-только закончил, — заявил он деловито. — Вдруг мама все-таки испугается, подумает, что ветрянка. В прошлый раз она и внимания не обратила. Она ведь в последнее время все над Мишкой дрожит. Вот и сейчас ушла с нею к доктору.

В дверях позвонили. Бенце рыбкой метнулся в постель. Дани побежал открывать. На пороге стоял Тамаш, тот самый, который встретился им с мамой на улице. И которому мама тогда так обрадовалась. Но Дани и сейчас радоваться не хотел. Он молча смотрел на Тамаша в щелку едва приоткрытой двери и опять с ним не поздоровался.

— Привет, Дани. Не узнаешь?

— Узнаю. У вас мохеровая собачонка.

— Можно войти?

— Дома никого нет, только мой младший брат.

— Ну что ж, по крайней мере, познакомимся.

— Но у него, может быть, ветрянка.

— Мне не опасно. У меня ветрянка была. Не веришь? Вот, на носу, рябинка осталась. Я, понимаешь, сковырнул одну болячку. Чесаться-то нельзя, но уж очень чесалось. А ребенку такое вытерпеть трудно.

Дани кинулся в детскую. Даже дверь захлопнуть забыл, а хотел ведь! Но надо же было поскорей сказать Бенце, чтобы он, когда мама придет, непременно чесался.

Когда Дани вернулся в прихожую за Щенком, Тамаш преспокойно сидел там на ящике для белья — любимом месте Щенка.

— Нельзя пускать в квартиру чужих, — строго сказал ему Дани.

— А я не чужой.

— Я даже не знаю, как вас зовут. Знаю только, что вашу мохеровую собачку зовут Муфти. Некрасивое имя.

— Мое имя гораздо красивее. Тамаш Кардош. Дядя Тамаш. Подходит?

— Я не буду вас дядей Тамашем называть.

— И напрасно. Ведь я твой учитель.

— Неправда! Таких молодых учителей не бывает.

— И все-таки я учитель.

— Не может быть. И вообще в первом классе учительница — тетя Илонка.

— Ну да. До обеда. А после обеда, в продленной группе, ваш учитель я.

— Странно.

— Ты не был в группе после обеда, вот я и пришел.

— И всегда будете приходить, если я не стану ее посещать?

— Мне бы хотелось, чтобы ты приходил к нам. Говорят, ты умеешь играть на цитре?

— Показать?

— Очень прошу.

Играть на цитре перед ящиком для грязного белья было все же как-то неловко. Дани пригласил дядю Тамаша в свою комнату. Дядя Тамаш даже присвистнул — так ему понравились владения Дани. Особенно стол. На нем еще лежал лист бумаги, удостоверявший, что стол принадлежит Дани. Тамаш удивился: неужто Дани уже и писать умеет?

— Нет, только читать. Если большими буквами.

— Вот и прекрасно! Значит, и писать научишься в два счета.

— А я не хочу учиться писать.

— Да ну? Не может быть! Все ведь умеют писать.

— Некоторые пишут на машинке. И я буду так.

— Ну, знаешь что! Поиграй-ка ты лучше на цитре, — предложил дядя Тамаш.

Дани положил цитру на стол. Помолчал, подумал, что бы сыграть. Заиграл песню «Поселилась ведьма-колдунья…».

— А теперь, — закончив, поглядел он на Тамаша, — закажите какую хотите песню. Вашу любимую. Я сыграю…