Заколдованная рубашка - [49]

А Есипов, все еще не отнимая руки, успел шепнуть Лукашке:

— Сейчас же замолчи! Ты глупый. Помни: это военная тайна.

Брови пастушонка полезли на лоб.

Сицилия

29. На острове

В Мессинском проливе ходила темно-зеленая, как бутылочное стекло, волна. 11 мая, уже на рассвете, перед гарибальдийцами открылись шапка Этны и встающая из зеленой воды желто-бурая гряда сицилийского берега. Гарибальди удалось обмануть бурбонцев: они караулили его в море, на дороге в Сицилию, а он резко изменил курс, пошел к Африке, потом круто повернул на северо-восток и направился в сицилийский порт Марсалу.

Королевские корабли спохватились, да поздно. «Стромболи» и «Амалия» кинулись преследовать гарибальдийцев, однако настигнуть их удалось только у самых берегов Сицилии. Между тем на рейде, у Марсалы, стояли два английских корабля. Корабли эти мешали бурбонцам открыть огонь: они боялись попасть в суда англичан и просили английское командование уйти, освободить порт. Английские капитаны отвечали, что дожидаются своих офицеров, уехавших на берег, и никуда не уйдут, но обещают соблюдать строгий нейтралитет.

Пока шли эти переговоры, Гарибальди спокойно начал высадку волонтеров. Жители Марсалы высыпали на берег и громкими криками приветствовали своих освободителей. Они обнимали гарибальдийцев, совали им в руки цветы, еду, вино. «Бедный народ принял нас ликуя и с нескрываемой симпатией, — писал о высадке Гарибальди. — Он думал только о возвышенности жертвы, о героизме дела, на которое шла горсть благородных юношей, издалека явившихся на помощь своим братьям».

Мечников с Есиповым и Лука с Пучеглазом сошли на берег одними из первых. Сиртори передал своим бойцам приказ собраться у низкого белого здания таможни на берегу. Волонтеры торопились с высадкой. Все понимали, что неприятельские корабли вот-вот начнут обстрел. Мимо наших друзей, откусывая на ходу хлеб, пробежал Марко Монти. Вид у него был встревоженный.

— Не обстрелянный еще, — усмехнулся, глядя ему вслед, Пучеглаз.

Александр и Лука взглянули друг на друга и потупились: им обоим пришла мысль, что и они тоже еще не обстрелянные, — как-то они почувствуют себя под огнем! Однако долго думать об этом им не пришлось — раздался грохот, и первый снаряд с бурбонского корабля разорвался в море, взбаламутив зеленую воду.

— А ну, давай еще такой же! — заорал Пучеглаз.

И, словно послушавшись его, снаряды начали ложиться то на молу, то у входа в порт, то в море. Толпы волонтеров бежали по берегу. Александр оглядывал каждого: нет ли среди них Лючии? Один раз ему показалось, что он видит тонкого мальчика с испуганными глазами Лючии. Он кинулся к нему, но это оказался настоящий мальчик, перепуганный и растерявшийся. Между тем вражеские снаряды никому не причиняли вреда. Гарибальдийцы подозревали, что моряки с бурбонских кораблей нарочно целили мимо, чтоб не убивать своих братьев-итальянцев. «Пьемонт» достался неприятелю, когда на нем не оставалось уже ни одного бойца. «Ломбардия» села на мель, и никакие усилия неприятеля не смогли сдвинуть ее с места. Стрельба внезапно прекратилась.

Удивленные волонтеры поняли, что оба неприятельских корабля разворачиваются и как будто собираются уходить. В самом деле, бурбонские командиры увидели всю бесцельность обстрела и решили идти на соединение с остальным флотом.

— Уходят! Они уходят! — закричали гарибальдийцы ликуя.

Вскоре оба неприятельских корабля скрылись из глаз.

Гарибальди, сойдя на сицилийский берег, выпустил воззвание:

«Сицилийцы! Я привел к вам горсть храбрецов, уцелевших от ломбардских битв. Мы услышали геройский зов Сицилии, и вот мы здесь, среди вас. Мы желаем только одного — освобождения отечества. Будем единодушны, и дело окажется нетрудным.

К оружию! Кто не возьмется за него, тот либо изменник, либо трус! Пусть никому не служит извинением недостаток оружия: в руках храбрых всякое оружие хорошо. Городские власти позаботятся об участи стариков, женщин и детей. Итак, к оружию! Пусть Сицилия снова покажет миру, как доблестный народ освобождается от своих тиранов!

Джузеппе Гарибальди».

Марсала — красивый маленький городок, кокетливо присевший на одном из золотистых пляжей, которые тянутся от Трапани до Джидженти. Укрепленный в старину, как почти все сицилийские города, он сохранил стены и башни со времен средневековья. Здесь делали знаменитые вина Марсалы, и на набережной высились торговые дома английских фирм, которые вывозили это вино за границу.

Еще до высадки гарибальдийцев местные власти сообщили по телеграфу в Трапани, где находился большой бурбонский гарнизон, что приближаются неизвестные корабли. Потом они передали, что корабли вошли в порт и что с этих кораблей начали высаживаться неизвестные люди. Гарибальди, видимо, подозревал, что власти будут телеграфировать. Едва ступив на сушу, он приказал, чтоб послали людей занять контору телеграфа.

Сиртори вызвал Мечникова и Есипова как наиболее просвещенных и владеющих несколькими иностранными языками. С ними попросились идти Пучеглаз и, разумеется, неизменный Лука. Все четверо быстро направились вверх по горной улочке к маленькому домику телеграфной конторы, который им указал прохожий марсалец. Лукашка вприпрыжку бежал за офицерами, задевая своей длинной саблей все камни и тумбы на улице. Он был в упоении: впервые в жизни он участвовал в настоящей военной операции (Александр успел объяснить ему, что занятие телеграфа — важное дело на войне).