Заколдованная принцесса - [13]
Колдун долго молчал, он был потрясен и растерян:
– Откуда ты явилась, о Луна, ставшая Солнцем? – наконец, спросил он неожиданно охрипшим голосом.
– Я все время была здесь, повелитель, – ответила Дионелла.
– Какой волшебный голос! – дрожа, восхитился царь-колдун. – Но ты ошиблась, о слепящий свет вселенной, я не повелитель, я твой раб!
Дионелла взглянула на старика и спросила:
– И ты воображаешь, что я могла бы полюбить раба?
– Раб может стать повелителем, и уж если придет к власти, то отдаст ее только вместе с жизнью. Но женщины чаще предпочитают повелителей, чтобы делать из них своих верных рабов. Ха-ха!
Колдун рассмеялся. Он смеялся все громче и стал хохотать так, что из глаз выступили слезы. Неожиданно колдун упал на колени и бросился целовать Дионелле ноги.
– Не смей, старик! – сказала Дионелла. – И запомни, в любви раб и повелитель – одно лицо!
Царь-колдун внимательно посмотрел на Дионеллу и его щеки вдруг нервно задергались. Он понюхал воздух, резким движением протянул руку за полог и за волосы вытащил оттуда свою юную жену:
– Не надо обманывать пожилых людей, даже если ты дочь самого Болотного царя и похищенной им египетской царевны, – тихо сказал старик.
Дионелла похолодела, но лицо ее оставалось спокойным.
– Видишь ли, о несравненная!.. Я не волшебник, я всего лишь колдун, – заговорил старец, все более воодушевляясь. – Волшебниками движет любовь и восхищение, колдунами ненависть и злоба. Я никогда не смог бы даже вообразить такое неземное совершенство, не то, что создать!..
Колдун стоял на коленях:
– Сколько лет я мечтал о тебе! Я знавал твою мать еще в Египте. Над тобой, говорили, тяготеет какое-то заклятие, не помню какое… Но это теперь неважно, о ниспосланная небом и адом! Ты сама явилась ко мне и это рука провидения… Стража!..
Покои мгновенно наполнились стражниками, появившимися со всех сторон: они выскакивали из потайных дверей в стенах, из люков в каменных полах, вылезали из-под царского ложа и спрыгивали откуда-то сверху. Стражники выстроилась кольцом и замерли, свирепо вращая глазами.
– Сегодня после казни, – торжественно объявил царь-колдун, – мы отпразднуем нашу свадьбу, и я стану самым счастливым человеком в поднебесье.
– Ура-аа! – грянула стража.
– Казни не будет, – твердо сказала Дионелла.
Она вырвала из рук колдуна плачущую младшую жену, спрятала ее за спину и властно протянула руку к старцу:
– Ключи от башни смерти!
Дионелла была полна гнева и презрения, она слегка побледнела, ее огромные глаза излучали свет. В гневе Дионелла была особенно прекрасной, и колдун, не скрывая восторга, любовался красавицей.
– Ключи, негодяй! – закричала Дионелла.
– Не надо кричать на старых колдунов, – мирно заговорил колдун, надевая на руку железную перчатку. – Это опасно… Можно ведь стать жабой не только на ночь, но и на всю жизнь.
– Замолчи, колдун! – задохнулась Дионелла. – Ты можешь снять с меня заклятие?
– Для этого ты должна стать моей женой, о чудо природы.
– Ты освободишь Диона?
– Для этого ты должна стать моей женой, о идеал совершенства.
– Но я… не хочу становится твоей женой, колдун!
Старец продолжал как ни в чем не бывало:
– Да будет тебе известно, о дитя справедливого гнева, что ключи от башни смерти всегда находятся у моего визиря, а он теперь на конюшне.
Визирь стоял в стойле и бил копытом. Рядом в таких же стойлах стояли скаковые лошади, махали головами и с хрустом жевали овес. У визиря вся борода была в овсе – он тоже хрустел, махал головой и икал. Серая в яблоках кобыла трогала его лицо нежными лошадиными губами.
В конюшню с шумом вошли стражники, следом царь-колдун, его юная жена и Дионелла.
– Поклонись моей невесте и дай ключи от башни смерти, ничтожный сын ехидны! – приказал царь-колдун.
Визирь открыл рот с лошадиными зубами, которые за это время выросли еще больше, и радостно заржал. После этого он уставился на красавицу, стал бить копытом и яростно хлестать хвостом свои тощие бедра.
– Не смей так смотреть на нее, нечестивец! – закричал царь-колдун и железной перчаткой ткнул визиря в зубы. Тот выплюнул пару зубов, стыдливо прикрылся халатом и зашепелявил:
– Шшушаю и повинуюшь, – сказал он и загремел ключами.
Дион все так же висел на цепях. Услышав скрип отворяющихся дверей, он попытался открыть глаза, но не смог.
– Пжошу, пожалушта – для кажни вше готово! – шепелявил визирь.
– Казни не будет! – снова сказала Дионелла и добавила. – Развяжите и отпустите его!
– Мы сделаем это, но после нашей свадьбы, моя несравненная, – жестко проговорил царь-колдун.
– Дионелла? – Дион открыл глаза.
– Я, – тихо ответила девушка и подошла к нему.
Дион увидел на ее голове венок.
– На тебе лилии… – он напряг память, словно вспоминая что-то забытое. – Надо что-то сделать с лилиями…
– Эй, певец, не надо шептаться с чужой невестой! – крикнул царь. – Казнь откладывается! Сегодня, счастливец, ты будешь петь на нашей свадьбе! Назначаю тебя свадебным певцом.
Визирь громко заржал.
Дион заметался:
– Коня! Коня!..
– Это не конь – это царский визирь, – объяснила Дионелла.
– Сон, – сказал Дион и закрыл глаза.
– Это не сон, – зашептала Дионелла, поднося к губам юноши кувшин с вином. – Мы у царя-колдуна, и он все обо мне знает. Это наш последний шанс. Да, развяжите же его!
