Заключённый с боевиками ИГИЛ - [34]

«…Ни о чём не беспокойся, — писала она. — Скучаю по тебе, отец.

Твоя дочь Ванда, а также жена Ванда и сын Петр».

Я дочитал письмо и сразу же позвал надзирателя, чтобы попросить у него бумаги. К моему удивлению, он согласился поискать, и вскоре я уже писал кодированное послание своей семье из камеры. Я не знал, ни когда смогу отправить его, ни смогу ли отправить вообще.

«Меня очень ободрили ваши письма, особенно когда я узнал о молитвенной поддержке и посте нашей церкви! Я уверен, что друзья Кита на севере делают то же самое.

Не могу описать, как я обрадовался, получив во время последнего посещения сотрудником посольства Библию на чешском! За первые две недели я прочитал более половины! За пять месяцев я так изголодался по Слову Божьему! Как оно ободряет меня, особенно псалмы.

Наш Господь учит меня быть терпеливым в этой ситуации (см. Послание к римлянам 12:12). И, как я уже писал в предыдущем письме, даёт нам силы успешно пройти это испытание (см. 1 Послание к коринфянам 10:13). Каждый день я провожу прекрасное время с Господом. С 20 апреля я снова в одиночной камере, поэтому могу читать, молиться и петь вслух. Господь напоминает мне слова многих гимнов, которые я выучил, когда был молод и жил под коммунистическим гнётом в нашей стране.

Когда сейчас я читаю Библию и нахожу тот стих, который Господь напомнил мне в первые пять месяцев пребывания здесь, я словно нахожу потерянную жемчужину! Я очень обрадовался, прочитав отрывок из 1 Послания Петра 4:12–14. Я уверен, что и вы тоже найдёте в нём ободрение!

Я также очень благодарен Господу за отличную учёбу нашей дочери Ванды и сына Петра. Я очень горжусь вами, дети! Я также рад, что наша мама начала серьёзно изучать английский язык с очень хорошим учителем. Он тебе понадобится, Ванда, потому что в будущем, по-еле моего освобождения, тебе придётся много путешествовать со мной, чтобы ты больше не беспокоилась обо мне!:-)

Со здоровьем у меня всё хорошо. Я чувствую себя нормально, меня не покидают силы, несмотря на то, что я похудел на двадцать килограммов. Моё кровяное давление кажется нормальным.

Время здесь идёт очень медленно, поэтому нам приходится быть терпеливыми и доверять Господу, поскольку Он — Тот, в чьих руках ключи от моей камеры.

Я возлагаю всю надежду на Него, а не на людей. Он — Тот, Кто всё держит под Своим контролем. Мы все — в его любящих руках и под Его царской заботой!

Я не могу выразить словами, как лелею вас всех в своём сердце! Я очень скучаю по вам и радуюсь надежде скоро увидеть вас и быть с вами дома! Каждый день, в перерывах между чтением Библии, я возношу пламенные молитвы за всех вас. Я прошу Бога за вас и благословляю вас всех (Книга Чисел 6:24–26).

С огромной любовью,

Петр».

Затем я взял небольшой лист бумаги и составил список наиболее необходимых мне предметов — таких, как пемза для ступней, чтобы соскребать омертвевшую кожу, различные туалетные принадлежности, а также крем от плесени и антибактериальные средства. Я сложил лист бумаги в маленький квадратик и стал ждать визита сотрудника швейцарского консульства.

Он прибыл через пять дней, 24 мая. Когда меня вывели из камеры и повели на встречу с ним, я осторожно держал маленький кусочек бумаги в руке. Во время рукопожатия я вложил ему в руку тщательно сложенный бумажный квадрат. После того, как сотрудник посольства вышел из кабинета, я помолился за своё письмо и список, которые только что начали своё путешествие в Европу.

18

В мае и июне температура днём поднималась выше 50 градусов даже внутри здания. Меня держали в крошечной камере одиночного заключения, ранее предназначенной для содержания женщин. Я был благодарен, что остался один, потому что теперь мог носить шорты, которые достал из своего багажа. Если бы я всё ещё находился в большой камере, это было бы неприемлемым для моих сокамерников-мусульман, потому что были бы видны мои колени. Жара была такой изнуряющей, что даже в шортах я чувствовал себя ужасно.

21 мая я узнал, что в полицейский участок были доставлены двенадцать членов правозащитной группы, объявленной вне закона. Одна из них, кормящая мать с ребёнком, была освобождена в тот же день. Девять человек были втиснуты в общую камеру. Поскольку одиночную камеру, предназначенную для заключённых женского пола, занимал я, двух других женщин держали в одном из кабинетов, а затем перевели в приёмную отделения полиции, где они спали в одной комнате с охранниками, которые обычно целую ночь смотрели телевизор. Эта группа была расово разнообразной и состояла из представителей разных племён. Некоторые её члены были выходцами из правящего племени аль-Башира, шайгия, хотя они не во всём соглашались с суданским президентом. В группе была женщина из Камеруна, работавшая в офисе в качестве стажёра. Почти все остальные были суданцами, высокоинтеллектуальными, образованными и имеющими огромный опыт работы на международной арене. Руководитель группы, поскольку у него было заболевание сердца и в переполненной камере он задыхался, подкупил полицейского, чтобы его перевели в мою одиночную камеру. Он свободно говорил по-английски, и мне нравилось беседовать с ним. Когда его адвокаты приносили ему дополнительную еду — йогурт, бутерброды, пакетики чая — он делился всем со мной, и в течение трёх недель я жил в роскоши. Ещё один член этой группы был репортёром, который работал в Международном уголовном суде (МУС), что, само собой, было очень опасной работой. Любой, кто был связан с МУС, в Судане считался предателем государства, поскольку именно МУС выдвинул против президента Башира официальное обвинение в совершении военных преступлений и преступлений против человечности. Репортёр рассказал мне, что он был арестован во время визита в Халафала Афифи после того, как его офис был подвергнут обыску силами безопасности правительства Судана. А в ноутбук третьего члена группы мужского пола офицеры НСРБ загрузили материалы гомосексуального порнографического содержания. Таким образом, правительство выдвинуло обвинения против всей группы за критику президента аль-Башира, за наблюдение за выборами в Судане, а также за обучение суданского народа способам борьбы за право голоса.