Заключённый с боевиками ИГИЛ - [20]

— Я могу убить любого за считанные секунды, — сказал он мне, наматывая леску на палец. — Если бы ты был русским или американцем, я пришил бы тебя немедленно.

Мои сокамерники из ИГИЛ считали его своим героем, а его зависть к моему обручальному кольцу заставляла меня нервничать и чувствовать себя уязвимым. Я знал, что если бы этот человек захотел, он мог вырвать моё кольцо вместе с пальцем за секунду. Я непроизвольно сжимал пальцы вокруг толстой полосы золота, единственной ощутимой связи с моей дорогой супругой.

Меня вынуждали сидеть на полу со окрещёнными ногами, в то время как мои сокамерники делали вид, что они — следователи, допрашивающие меня о моей христианской деятельности в Судане. Всякий раз, когда я давал ответ, который не устраивал их, меня избивали кулаками.

— Скажи нам, кто ты! — кричали они. — Скажи нам, что ты грязная свинья!

Внезапно их допрос принял ещё более пугающий характер. Абд аль-Бари заставил меня встать на колени и начал избивать меня палкой от метлы — единственного орудия труда, которое охранники позволяли нам иметь в камере. Каждый удар по туловищу вызывал приступы мучительной боли, но я стискивал зубы и терпел.

— Кто те другие христиане, которые были арестованы вместе с тобой? — потребовал ответа Абд аль-Бари, остановившись.

Моя голова всё ещё была прижата к груди, и я почувствовал, как сердце моё замерло. «О чём он говорит? Какие ещё христиане?» Я задумался. Последовал ещё один молниеносный удар по спине, а затем он перефразировал свой вопрос.

— Откуда ты знаешь Хасана и Монима?

Я был ошеломлён. «Неужели их тоже арестовали?!» Моё тело болело, а разум мучился в агонии, когда я пытался разобраться в этой информации. Я испытывал пульсирующую боль в открытых ранах на спине, однако эти физические раны были не такими болезненными, как внезапно посетившая меня мысль: «Хасана и Монима арестовали из-за меня?»

Когда я отказался отвечать на вопросы о пасторе Хасане, сокамерники начали деревянной палкой разбивать мне пальцы. Когда я не назвал им имена других пасторов, присутствовавших на конференции в Аддис-Абебе, они стали бить тяжёлой крышкой унитаза по локтю. Пронзительный, нечеловеческий крик вырывался из моих губ, когда мой мозг пытался справиться с болью.

Иногда меня избивали так беспощадно, что я думал, что не выживу. Во время следующего «допроса» Абд аль-Бари так сильно ударил меня по спине туфлей, что я думал, не сломаны ли мои рёбра. Не проходило и дня, чтобы мои сокамерники из ИГИЛ не нападали на меня и не мучили.

Удивительно, однако, по мере того как усиливались мои пытки, мой разум становился всё более и более спокойным. Я больше так не беспокоился о своей семье и о том, что мои суданские братья оказались в тюрьме вместе со мной. На самом деле в этот период физических страданий я вообще не мог думать о семье. Я возложил их на алтарь и мог только призывать над ними имя Иисуса.

Благодаря этим переживаниям, какими бы ужасными они не были, я начал видеть всё более чётко образ Иисуса Христа, также избиваемого и мучимого. Каждый раз, когда меня избивали, пинали или высмеивали, я думал о Христе и о том, что Он терпеливо переносил от рук римских солдат.

«Если мой Господь желал претерпеть муки за меня, то, будучи Его последователем, я также должен быть готов идти по Его стопам и разделить Его страдания ради Его имени» (Послание к филиппийцам 3:10).

* * *

Каждый вечер сокамерники продолжали допрос. В частности, Абд аль-Бари хотел узнать больше о христианской работе в Судане. Большинство моих ответов им не нравилось, поэтому меня продолжали избивать деревянной палкой от метлы. Они били по голове и по пальцам, вонзали её конец в живот. Моё тело корчилось от боли, однако, к моему огромному удивлению, я осознавал, что испытываю глубочайший покой в сердце и в разуме. Когда меня избивали, я мог даже молиться за свою семью.

Внезапно, на долю секунды, у меня перед глазами возник образ Христа, избиваемого деревянной тростью по голове после Его ареста, о чём мы читаем в Евангелии от Матфея 27:30. «Господи! — взмолился я. — Ты пошёл впереди меня и был избит, распят и даже умер за мои грехи». И тут я сделал поражающее открытие: я был безжалостно избиваем своими сокамерниками, однако совсем не чувствовал боли!

Я знал, что в тот миг Господь был со мной в камере. Позже я узнаю, что именно в этот самый момент Бог призвал армию молитвенных воинов сражаться за меня в молитве. Однако тогда мне это не было известно…

* * *

Однажды я сидел в камере и слушал, как боевики ИГИЛ разговаривали о том, как моя страна, Чешская Республика, разрешила ЦРУ США применять пытки водой по отношению к террористам «Аль-Каиды». Я знал, что мои сокамерники перепутали её с Польшей, поэтому исправил их.

Однако они настаивали на том, что именно моя страна, а не Польша позволила США пытать террористов таким образом.

— Тебе известно, что такое пытка водой? — спросили они меня.

— Да, — ответил я, — я знаю, что это такое.

— Хорошо, но ты ещё не знаешь, каково это, поэтому мы поможем тебе испытать это на себе.

Поначалу меня это мало волновало. В нашей камере было мало воды, поэтому я думал, что это — всего лишь пустые угрозы.