Заклятые пирамиды - [60]

Хеледика рассказала, что два года назад они с господином Орвехтом вдвоем спаслись из Мезры, на крыше товарного вагона. Она тогда по-страшному разбилась, даже нос был сломан, но главное, что они оттуда выбрались, а учитель потом позвал к ней и лекаря под дланью Тавше, и мага-целителя, своего старого друга, так что все прекрасно срослось, и нос теперь, видишь, в полном порядке, словно ничего и не было. Да, она изгнанница, ее должны были принести в жертву, а она сбежала. Нет, не надо ничего спрашивать, не хочется ей об этом, все равно это уже прошлое – «то, что занесено песками времени», как говорят жители пустыни.

Дирвен смотрел на нее с нежной жалостью: как они могли, как смели так с ней поступить, уж он бы им всем показал!

Потом они впервые поцеловались в укромном уголке Королевского парка. Губы у Хеледики были шелковистые и прохладные, а Дирвену казалось, что он сейчас умрет, потому что не выдержит этого счастья и этого мучительно невыносимого желания.

Вскоре его отправили сторожить Лилейный омут, где дураки топятся. На восьмицу, как обычно. Днем и ночью он изнывал от тоски, думая о Хеледике – такой волшебно красивой, такой не похожей на других девчонок, такой недостижимой, даже когда она рядом.

В Мезре по-прежнему творилось демоны знают что. Худшие опасения подтвердились: мертвенным мороком накрыло всю провинцию. Хвала Стражу Мира и сонхийским богам, дальше эта зараза не распространялась, но Ларвеза в одночасье потеряла обширную территорию с плодородными землями и скотоводческими хозяйствами. Мясо подскочило в цене, в придачу пришлось строить новую железную дорогу в обход проклятого края, и не обошлось без повышения налогов.

Светлейшая Ложа посылала туда исследовательские отряды, границу патрулировали амулетчики и маги-наблюдатели, но накопленные сведения не могли подсказать ответа на главный вопрос: что с этим ужасом делать? В Мезре вяло копошилась своего рода псевдожизнь – представители волшебного народца, превратившиеся в умертвия. Ни люди, ни звери, ни птицы, ни насекомые там существовать не могли. Одно отрадно: случайно в Мезру не забредешь, границу видно издали – там постоянно висит белесо-коричневатый туман с запахом тлена. Вся провинция превратилась в необъятный могильник для костей китони, которые, кто бы теперь спорил, незачем было тащить из побежденной страны к себе домой.

Удалось установить, что незадолго до того, как все это началось, Китон получил мощный одноразовый вброс силы, откуда и почему – на этот счет имелись разные гипотезы. Это событие совпало по времени с неслабым сотрясением реальности, которое произошло примерно тогда же. Заозерный народ безусловно выиграл: его потрепанные войной маги наконец-то зализали раны, вдобавок проснулись и заработали кое-какие из старых артефактов, до последнего времени дремавшие. По случайности Китону привалило такое счастье или на то были скрытые причины – с этим по сию пору так и не разобрались.

Договориться с китони об обмене информацией и сотрудничестве? Хм, это сложно, не пойдут они на это, просто не захотят, тем более что на их территории не наблюдалось ничего похожего на мезрийскую катастрофу. Оставалось собирать данные по крупицам и уповать на то, что Мезра не начнет разрастаться.

Суно входил в состав Чрезвычайной Светлейшей Коллегии по мезрийской проблеме и много времени проводил на границе с пострадавшей провинцией, то укрытой тускловатым снегом, то обманчиво зеленеющей в мутном коричневом мареве. Последнее считалось хорошим признаком: растения не погибли – значит, земля не поражена, и если удастся очистить эту территорию от нежити, вскорости можно будет возродить сельское хозяйство. Впрочем, еще два-три года, и без насекомых, переносящих пыльцу, большая часть растительности постепенно зачахнет.

Возвращаясь в Аленду, Орвехт присматривал за Хеледикой и Дирвеном.

Песчаная ведьмочка его только радовала: в школе успевала неплохо, магички-наставницы отзывались о ней с похвалой, охотно помогала по хозяйству матушке Сименде, которая в ней души не чаяла, да еще научилась варить отменный шоколад – специально откапывала в библиотеке старинные рецепты, чтобы приятно удивить Суно. Кружила головы молодым людям и горстями получала любовные записки, не без того, но никто из воздыхателей не наглел, понимая, что придется иметь дело с Орвехтом. Любила принарядиться, однако ничего не выпрашивала, он сам с удовольствием заказывал для нее модные туалеты. Пусть ей живется не хуже, чем ее сверстницам из богатых семей, девчонке и так с лихвой от жизни досталось. Как он тогда на крышу вагона ее сбросил, едва не убив… И потом она целые сутки мучилась и терпела, вся переломанная. Вспоминая об этом, ко всему привыкший маг внутренне содрогался.

А Дирвен Кориц был для своего куратора воистину головной болью. Жаловаться на него шли к Орвехту, ибо к кому же еще? Гордость школы амулетчиков, звезда первой величины. Сопливый зазнайка. Миндальное мороженое он по-прежнему не любил, но это не мешало ему претендовать на все самое лучшее с тем же самым упрямством, с каким он добивался от мамы злополучной мороженки в тот роковой для себя день. И никакие нравоучительные беседы не помогали, вроде бы Дирвен все сказанное понимал, но нисколько не менялся. Суно старался быть к нему снисходительным: парню сильно не повезло, что у него рано умер отец. Мальчиков должны воспитывать мужчины, в особенности таких норовистых паршивцев, как Дирвен Кориц. Ко всему прочему, он по-прежнему имел зуб против Госпожи Вероятностей, что чревато, гм, самыми непредсказуемыми вероятностями, ведь Она может и рассердиться.