Заклятые пирамиды - [11]

Впрочем, Фронгеда знала, что эти амулеты не представляют почти никакой ценности – завалявшиеся безделки, разве что отдать их воспитаннику вместе со старой шкатулкой, пусть играет. Она о них даже не вспоминала, переживая из-за того, что Дирвен так ужасно с ней поступил.

Сбежать из приюта ему удалось с месяц назад. Стащив на рынке сухарей, леденцов и копченую курицу – в этом ему помог бронзовый кругляш с хитрым ликом Ланки, бога воров и торговцев, – он добрался перелесками до Бегоны и двинул на заграничную сторону, понадеявшись на «Удачу водоплавателей». Так и закоченел бы возле берега в ледяной воде, если б случившийся рядом маг его не вытащил.

Больше его не вернут в приют и не будут пичкать мерзкими снадобьями, от которых другие становились похожи на дрессированных собачонок, прилежно выполняющих команды. Дирвен отправится с учителем в южную страну Ларвезу, а потом, когда ему исполнится двадцать (если появишься в Овдабе до совершеннолетия, там опять захотят позаботиться о твоем «детском счастье»), приедет за мамой, чтобы забрать ее с собой.

Засыпая поздно вечером в пахнущей старыми одеялами комнатушке на приморском постоялом дворе, он представлял себе, что сидит в кабине подходящего к перрону поезда с роскошной драконьей мордой спереди. Он теперь не кто-нибудь – амулетчик-вагоновожатый! А мама случайно там оказалась, потому что проходила мимо. И она его сначала не узнала, а потом узнала и обрадовалась, и они вместе поехали жить в Ларвезу, чтобы никогда больше не разлучаться…

Мир Сонхи

Зинта решила, что поменяет свою судьбу на что угодно другое – и дальше будь что будет.

Утром ее разбудили воодушевленные выкрики, доносившиеся с пустыря за домом:

– Я говорю «нет» индивидуализму! Я говорю «нет» индивидуализму! Я говорю «нет» индивидуализму!..

Сосед с первого этажа, чтец-просветитель из Отдела Добромыслия при городской Управе. С первыми лучами солнца он выходил на пустырь в рубахе навыпуск и тренировочных шароварах, с непокрытой седеющей головой, и делал нехитрую гимнастику, перед тем как отправиться на службу. Почтенный человек. Но все же Зинта сердито подумала, что проорать свое «нет» индивидуализму можно было бы и не у нее под окнами.

Улгер болезненно морщился и прятал голову под подушкой, но глаз так и не открыл. Его все еще привлекательное, хотя и несколько обрюзгшее лицо даже во сне выглядело страдающим. А Зинте все равно пора вставать, ей предстоял обход пациентов – беготня по всему городу.

Они с Улгером по-прежнему делили кровать с потускневшими шарами на столбиках, хотя близости между ними не было уже больше года. Табачного цвета диван во второй комнате продавлен, словно на нем демоны резвились, и вдобавок слишком короткий, а больше спать негде.

Зинта вышла на цыпочках, чтобы не потревожить Улгера. Как бы там ни было, она была ему благодарна за недолгий романтический период в своей жизни, которая иначе напоминала бы чисто выметенную дорогу, пролегающую через местность, где все одинаково сглажено и неброско.

Умывшись, наскоро съела сваренное с вечера на общей кухне яйцо и ломоть хлеба. Замужние женщины в Молоне носили юбки до колен и шаровары либо длинные юбки, а поверх надевали передник – он мог быть и затрапезным, из серой холстины, и шелковым с оборками, и сплетенным из дорогих кружев, но непременно был, как знак семейного положения. Она раньше тоже с удовольствием его носила, пока у них с Улгером не разладилось. Лекарка имела право на профессиональное одеяние без дополнений, чем Зинта теперь и пользовалась: она прежде всего служительница Милосердной, а потом уже чья-то жена.

Туника, удобные штаны, куртка с карманами. Для прохладной погоды еще и плащ с капюшоном все того же серо-зеленого цвета. Через плечо на ремне лекарская сумка, к поясу пристегнуты фляга и кинжал длиной с ладонь, в ножнах с тисненой руной Тавше.

Ритуальное оружие Зинте вручили полтора года назад, на церемонии в храме, когда богиня приняла ее под свою длань. Оно предназначалось не для боя. Вделанный в рукоятку лунно-белый кабошон, меняющий цвет, позволял отличить живого человека от неупокоенного мертвеца, от демона, от песчанницы, от вышедшей на берег русалки или другого опасного существа, способного прикинуться человеком. Также кинжал служил проводником божественной целительной силы, которую лекарь испрашивал для помощи больному. И еще он мог быть использован для освобождения, если недуг неизлечим, а мучения слишком тяжелы, но дух не может самостоятельно вырваться из телесной оболочки.

Зинта была плотная, ладная, не высокая и не маленькая, легкая на подъем. Светлые волосы немного ниже плеч она обычно стягивала тесемкой на затылке. Круглое лицо, небольшой прямой нос, ясные и серьезные серые глаза. Не красавица, но миловидная, и все же с мужчинами ей не везло, если не считать Улгера. Возможно, она выглядела слишком строгой и деловитой, это отпугивало, к тому же Зинта держалась до того просто, что кавалерам это казалось пресным. Чрезмерной застенчивости в ней не было, но не было и того, что называют «изюминкой».

Она не пыталась притворяться другой, чем на самом деле, зато очень любила читать книжки про тех, кто на нее не похож.