Заклятие даоса - [65]

— Ну и дела! — удивился Сун и вдруг сказал: — Взгляни-ка назад, вроде кто-то пришел!

Женщина повернула голову, и в этот момент Сун ударил ее в грудь ножом. Брызнула кровь, и несчастная упала замертво. Сун вышел из комнаты. Прошел несколько шагов, обогнул яму. Послышался лай. Сун достал из-за пазухи лепешку, вложил в нее какое-то зелье, а когда собаки подбежали ближе, бросил на землю. Соблазненные мясным запахом, псы набросились на лепешку, быстро сожрали и тут же околели. Сун направился дальше и вскоре услышал голоса стражей, игравших в кости:

— Единица! Шестерка! — раздавались крики.

Сун вытащил из-под полы кувшин и бросил в него щепоть какого-то снадобья. С помощью огнива он высек искру.

— Ух, какой аромат! — воскликнул кто-то из сторожей, почувствовав сладковатый запах. — Наверное, хозяин постарался. Так поздно, а он решил возжечь благовония!

Скоро от запаха у них головы пошли кругом. Упал один, за ним второй, и вот уже все пятеро лежали бездыханные. Сун подошел ближе. На столе стоял жбан с недопитым вином и закусками: овощи, фрукты. Недолго думая Сун выпил и закусил. Вдруг он заметил, что глаза у стражей странно открыты, однако с губ не слетает ни единого звука. Сун направился к складу. На двери висел здоровенный трехпружинный замок. Мошенник извлек из-за пазухи особый ключ, именуемый «в-ста-руках-помощник», потому что он отмыкал любой запор, будь то самый простой или сложный, самый маленький или большой. Сун вложил отмычку в щель замка, и он тотчас же открылся. Войдя в склад, Сун заметил картонного человечка, державшего серебряный шарик. Стоило снять шарик, и можно было сколько угодно наступать на шест. В сокровищнице Жадной Утробы лежали несметные богатства, добытые нечестным путем. Связав драгоценности в узел, Сун достал кисть, послюнявил и, подойдя к стене, написал такие четыре фразы:

Молодец вольный

     в государстве Сун был рожден;

Меж Четырех Морей

     имя свое оставил.

К треножнику[181] мира великого

     однажды поднялся он,

На родину слух об этом пришел

     и молодца прославил.

Сделав свое дело, Сун выбрался на улицу, а дверь склада оставил открытой. Той же ночью он уехал в Чжэнчжоу, ибо, как он сказал себе: «Нельзя долго любоваться Лянским садом[182], хотя он красоты необыкновенной».

Забрезжил рассвет. Сторожа, очнувшись от злого дурмана, сразу же увидели распахнутую дверь сокровищницы, мертвых псов и убитую женщину. Они бросились к хозяину. Чжан не мешкая поспешил с челобитной в сыскной ямынь. Вскоре последовал приказ правителя области Тэна, повелевающий инспектору Ван Цзуню выяснить обстоятельства кражи. Сыщики, разумеется, сразу заметили надпись на стене. Один из них, некий Чжоу Сюань, или Пятый Чжоу, парень не по годам смышленый и дотошный, сказал:

— Господин инспектор! Эта кража — дело рук Четвертого Суна!

— С чего ты взял?

— А вот вчитайтесь внимательно: «Молодец вольный в государстве Сун был рожден». В ней есть слово «Сун». Из второй следует извлечь цифру «четыре», из третьей — «однажды», и, наконец, в последней фразе есть слово «пришел». Соединив все четыре знака вместе, вы получите фразу: «Сун Четвертый однажды пришел», то есть «заходил сюда».

— Как видно, действительно он, — согласился Ван. — Я много наслышался об этом хитроумном мошеннике из Чжэнчжоу.

Инспектор приказал Пятому Чжоу немедля ехать в Чжэнчжоу на поиски жулика.

Сыщики отправились в путь. Как говорят в таких случаях, они ели, когда испытывали голод, пили, когда их мучила жажда, ночью останавливались на ночлег, а с рассветом — устремлялись вперед. Добравшись до Чжэнчжоу, они выяснили, где проживает мошенник. Оказалось, жил он в маленькой чайной. Служивые вошли внутрь. У очага суетился какой-то старик, как видно, он заваривал чай.

— Эй! — крикнули гости. — Позови Четвертого Суна, пускай выйдет к нам выпить!

— Занемог он нынче, не встает с постели, — ответил старик. — Я схожу ему передам.

Старик направился в дом. Вскоре из двери послышались крики.

— У меня голова раскалывается! — кричал, видно, Сун. — Я тебе велел на три вэня купить отвара, а ты не купил. Никакого толку от тебя нет. Олух! На что ты годишься! Только деньги мои изводишь!

Крики сопровождались ударами. В дверях показался старик с миской в руках.

— Обождите здесь, почтенные! Он мне велел сходить купить отвару. Поест и сразу к вам выйдет!

Старика ждали долго, но он так и не вернулся. Не выходил и Сун. Сыщики направились во внутренние комнаты. Видят — на полу лежит какой-то связанный старец. Спросили его, где Сун.

— Тот, кто вышел к вам с миской, это и был Четвертый Сун, — ответил он. — А я у него служил заварщиком чая.

Служивые остолбенели от неожиданности.

— Ну и ловкач! Как нас провел! —завздыхали они. — А мы и уши развесили!

Они бросились за мошенником в погоню, но того и след простыл. Раздосадованные, сыщики разошлись во все стороны, надеясь выведать место, где затаился прохвост. Но об этом мы пока умолчим и расскажем о Суне. Когда сыщики занимались чаепитием, Четвертый Сун находился в доме и осторожно выглянул из двери. По разговору гостей и их одеянию он тотчас сообразил, что они из столицы и приехали за ним. Вот тогда он поднял крик, а потом, быстро переодевшись в чужое платье, пригнувшись и низко опустив голову, вышел из дома — будто за отваром.