Заклятие даоса - [63]

Однажды Ши Чун устроил пир, пригласив лишь одного человека — Ван Кая, младшего брата вдовствующей императрицы. Когда гость и хозяин изрядно захмелели, Ши Чун позвал Люйчжу и приказал ей прислуживать за ужином. Необыкновенная красота молодой женщины привела гостя в восхищение и вызвала страстное желание. Но пиршество подошло к концу. Ван Кай, поблагодарив за угощение, отправился домой. Ослепленный внезапной страстью к Люйчжу, он сетовал на то, что ему, наверное, больше не доведется увидеть красавицу.

Надо вам знать, что Ван Кай и Ши Чун постоянно хвастались друг перед другом своими богатствами, но Ван Кай был гораздо беднее и в душе завидовал приятелю. В его голове роились недобрые замыслы, как погубить соперника, однако осуществить их ему до сих пор не хватало духу. Как-никак, а Ши Чун непрестанно оказывал ему знаки внимания.

Однажды императрица пригласила Ван Кая на пиршество. В разговоре с сестрой Ван Кай, будто случайно смахнув слезу, удрученно сказал:

— В нашем городе по-настоящему есть лишь один богач, который владеет несметными сокровищами и разными диковинными ценностями. Всякий раз, когда он приглашает меня на пирушку, мы начинаем спорить о том, кто из нас богаче, но у меня нет и сотой доли того, что есть у него. Дорогая сестра, уважь братца — поддержи меня в этом споре. Пожалуйста, выдай мне из казны какую-нибудь диковину, чтобы я смог пристыдить соперника.

Сестра позвала евнуха-хранителя государевой сокровищницы и велела принести самую большую драгоценность — коралл в три чи и восемь цуней высотой, похожий на дерево. Драгоценность отнесли в дом Ван Кая, о чем, кстати сказать, даже не уведомили молодого императора.

Поблагодарив сестру, Ван Кай вернулся домой. Он завесил коралл чехлом из сычуаньской парчи, а на следующий день приказал слугам отнести его в беседку Сада Золотой Долины и накрыть там стол с редкими яствами. Когда все было подготовлено, он послал за Ши Чуном.

— Есть у меня одна драгоценность, которую мне не терпится вам показать, — сказал Ван Кай, когда они успели уже захмелеть. — Только, пожалуйста, не смейтесь!

Слуги сняли парчовый чехол.

Взглянув на диковинный коралл, Ши Чун ухмыльнулся и вдруг ударил по нему палкой. Дерево рассыпалось на куски.

— Что вы сделали! — вскричал насмерть перепуганный Ван Кай. — Это же самая большая драгоценность государственной казны! Вы из зависти разбили драгоценное древо, побоявшись, что больше не сможете тягаться со мной!

— Разве это драгоценность? — рассмеялся Ши Чун. — Стоит ли по ней горевать? — И он повел гостя в дальний конец сада, где стояло больше тридцати коралловых деревьев высотой в семь-восемь чи. Ши Чун отобрал одно из них в три чи и восемь цуней и отдал гостю, чтобы тот вернул его в казну, а второе, более крупное древо он подарил Ван Каю. Посрамленный гость удалился, еще раз убедившись, что всех богатств страны, как видно, не хватит, чтобы сравниться с богатством Ши Чуна. Зависть его вспыхнула с новой силой.

Однажды на приеме у Сына Неба Ван Кай сказал:

— Ваше величество! Некий Ши Чун, имеющий должность тайвэя, владеет богатствами, которые могут поспорить с сокровищами всего нашего государства. И даже я, носящий титул вана[177], не в состоянии превзойти богача во всех приятностях жизни. Мне кажется, что, если вовремя не избавиться от этого человека, может случиться все что угодно.

Сын Неба согласился с таким мнением родственника и повелел государевой страже схватить Ши Чуна и бросить в темницу, а все его богатства передать в казну. Ван Кай думал лишь о том, как поскорее заполучить красавицу Люйчжу и сделать ее своей наложницей. Он наказал солдатам окружить дом соперника и задержать женщину. Но Люйчжу решила иначе: «Мой супруг пострадал из-за навета Ван Кая, и я даже не знаю, что с ним сталось. А сейчас негодяй хочет завладеть мною. Нет, я ему не подчинюсь. Лучше умру!»

Так решила красавица и выбросилась из башни, стоявшей в Саду Золотой Долины. Увы! Смерть ее достойна глубокого сожаления! Гибель женщины привела Ван Кая в ярость, которая обрушилась на Ши Чуна. Богача обезглавили на городской площади. Перед казнью Ши Чун со вздохом проговорил:

— Все вы завидовали моим богатствам и зарились на них!

Палач спросил его:

— Если ты знал, что богатства принесут тебе несчастье, почему вовремя не избавился от них?

Ши Чун ничего не ответил и положил голову на плаху.

Поэт Ху Цзэн[178] писал в своих стихах:

С высокой нефритовой башни

     красавица бросилась вниз,

Во дворце династии Цзиней

     навсегда воцарилась печаль.

В Саду Золотой Долины

     деревьям красавицу жаль —

Вослед заходящему солнцу

     качает главой кипарис.

Мы рассказали вам о Ши Чуне, богатства которого навлекли на него беду. Он хвастался своими сокровищами, наложницами, пока не встретил на пути соперника — Baн Кая, родного дядю императора. Ну, а сейчас мы поведем рассказ о другом богаче, который старался жить умеренной жизнью, чтобы не попасть впросак. Впрочем, он был очень скуп, и жадность его привела к немалым злоключениям, что послужило поводом для нынешнего, надо сказать, весьма презабавного повествования. Вам интересно узнать, как звали богача? Слушайте: его фамилия Чжан, а имя Фу, но называли его чаще Почтенным Чжаном. А жил он в Восточной столице — Кайфыне, где имел меняльную лавку, доставшуюся ему от предков. Надо сказать, что у этого Чжана была одна слабость, о которой лучше всего сказать стихами: