Заклинательница пряжи - [22]

«Ой, да мыски – это та-а-ак просто», – протянула она.

Я снова тяжко вздохнула, и она выглянула поверх перегородки, как сурок из норки. Через минуту она уже сидела рядом с пряжей и спицами в руках и показывала, как делать шов Китченера, – на настоящем носке, который уже через несколько часов будет увековечен на глянцевых страницах книги. Более того, она объяснила что к чему. Она показала мне, что вся эта запутанная бессмыслица с протягиванием нити сводится к простому алгоритму. Сначала нить продевают в каждую петлю в направлении, противоположном обычному (как изнаночную), а затем возвращаются обратно и продевают в привычном направлении (как лицевую) – и тогда можно безопасно спустить петлю со спицы. Стоит только один раз разобраться, и все встает на свои места.

Просто представьте, что Марио Андретти[48] объясняет, как понижать передачу при вхождении в поворот, или как Джулия Чайлд[49] показывает на своей кухне правильную технику переворачивания омлета. Когда твой герой учит делать то, что так долго не удавалось, а потом это получается, это потрясающе.

С тех пор я при любой возможности использовала шов Китченера и для мысков, и для всего прочего, где требуется такое же бесшовное и незаметное соединение. Каждый раз, выполняя его, я чувствую себя умной и сильной. Китченер служит напоминанием, что нельзя легко сдаваться. Я потратила больше сил на поиск способов не вязать этот шов, чем на его реальное выполнение. Китченер показал мне, что, даже когда все в жизни запутано, когда все идет наперекосяк, всегда найдется способ исправить ситуацию.

Бриошь

Я люблю печь. Иногда даже больше, чем вязать. Кормить людей и одевать людей – это два неразрывных действия, две первичные потребности человечества, когда-то бывшие прерогативой семьи и общества. В настоящее время далекие, невидимые взору фабрики и машины выдают тысячи батонов хлеба и миллионы предметов одежды всего за одну неделю. А как же те, кто и теперь предпочитает делать все это вручную? Нас низвели в категорию «ремесленников», создающих вещи скорее по собственной прихоти, чем по необходимости.

Быть может, именно тесто привело меня к выпечке, так же как пряжа привела к вязанию. И там, и там мы работаем с исходным материалом – обертываем, скручиваем, вытягиваем, растягиваем, взбиваем, складываем и смешиваем – чтобы создать нечто большее, чем просто слагаемое отдельных частей. Учитывая, насколько символично похожи пряжа и тесто, для меня удивительно, почему только одна техника в вязании получила свое название в честь выпечки: бриошь.

Бриошь пекут из сладкого сдобного дрожжевого теста с золотистой корочкой от яичных желтков. Пожалуй, это единственное тесто, которое так хочется попробовать сырым, его карамельная тягучесть гармонично сочетается со сложным сладко-соленым вкусом. А когда тесто выпекается, оно поднимается выше, выше и выше, превращаясь в воздушную рассыпчатую булочку.

Традиционные бриоши выпекают в маленькой круглой форме, чуть более глубокой и рифленой, чем для кексов. Бриошь приобретает золотисто-коричневый оттенок, а середина булочки надувается как гигантский пузырь. Но из такого теста можно выпечь и батон, нарезать его, обмакнуть в яйцо, поджарить до хрустящей корочки, а потом полить кленовым сиропом – даже самые взыскательные гурманы станут причмокивать от удовольствия.

А вот техника бриошь основана на трио – прибавление петель, снятие петель и убавление петель. Сочетание и повтор этих действий через определенные промежутки – практически аналог дрожжей и замешивания для вязаного теста. Получившееся полотно – плотное, но эластичное, с глубокими бороздками, образующими ребристую рифленую поверхность. И никаких пузырей.

Я считаю, что вообще все надо называть в честь выпечки. В детстве меня часто называли Эклер. В Окленде я была знакома с пуэрториканцем по имени Багет. И если бы у меня был ребенок, неважно – девочка или мальчик, меня бы так и подмывало назвать его Круассан.

Круассан – идеально сплетенная выпечка. Это результат неспешного непоколебимого терпения – и все же неоспоримой простоты – ведь требуется только мука, дрожжи, сахар, соль, масло и молоко. Эти ингредиенты – кулинарный эквивалент старых добрых шерстяных волокон, готовых превратиться в самые разнообразные вещи.

Как и в вязании, магия круассанов заключается в процессе приготовления, в том, что ваши руки творят из теста. После первоначального смешивания, замешивания и отдыха теста – набора основного ряда – вы добавляете волшебный связующий ингредиент: масло.

А дальше все просто: раскатайте, сложите и охладите тесто. Раскатайте, сложите и снова охладите. Охлаждение и отдых теста – это, пожалуй, самые важные этапы процесса. Тесту нужно время, чтобы отдохнуть. Позвольте этим маслянистым петелькам самим принять форму нового полотна, быть может, лицевой глади?

Несколько лет назад, как раз на Рождество, мы с Клэр застряли дома, только мы вдвоем в нашем сельском домике на холме, в то время как остальные прохлаждались у бассейна моей матери в Аризоне. Я решила, что мне нужен Проект с большой буквы П, достаточно крупный, чтобы отвлечь меня от чувства одиночества. Я пролистала книгу Джулии Чайлд «Осваивая искусство французской кухни» в поисках самого длинного, самого сложного рецепта – и ответ был – круассаны.