Заклинательница духов - [5]

— Что ты сказал?!!

Странно — хотя принц еще не причинил никакого вреда своему гостю, лицо Калеонора вдруг скривилось, как от боли. На мгновение он повис в руках принца, а когда вновь открыл глаза, Кулхан не мог не поразиться произошедшей в нем перемене. Серые глаза старого, усталого, надломленного горем человека… Серые? Но ведь только что… Нет, померещилось. Глаза северянина и сейчас, и прежде были серыми. Вероятно, янтарный отблеск в них появился из-за света ламп.

Принц отпустил купца и нетерпеливо спросил:

— Ну? Продолжай!

Но Калеонор, казалось, не понимал ничего.

— Продолжать? Что? — Купец растерянно оглянулся. — Как я сюда попал?..

— Ты пришел, чтобы что-то рассказать о своей покойной дочери, — нетерпеливо бросил Принц. — Ты сказал, что это не случайная смерть. Продолжай.

Купец изумленно затряс головой.

— Я?.. Что вы, мой господин!.. Наверное, горе помутило мой рассудок…

Откланиваясь и рассыпаясь в извинениях, Калеонор, получив дозволение, поспешно покинул комнату. Принц задумчиво смотрел ему вслед. Машинально потер перстень с агатом на правой руке — перстень, некогда подаренный Зиаб и, будто бы могущий отгонять от того, кто его носит, злых духов.

Ему показалось, или камень и в самом деле был чуть теплым?..

***

Во второй раз это произошло на городской улице, где солдаты принца с бранью пробивали древками копий дорогу сквозь ряды простолюдинов. Запах от гниющих отбросов заставлял принца, восседающего на белоснежной кобыле, кривиться от отвращения. Как эти двуногие скоты только могут жить в такой вони? Они грязны, как гиоры…

Внезапно престарелая нищенка бросилась к лошади принца. Ей удалось обойти одного из солдат, но второй успел схватить ее за волосы и поволок обратно. И тогда нищенка закричала:

— Твою невесту убили!.. Колдовство!.. Чары!.. Разве ты, лучший в Дезрате охотник на демонов, не знаешь, как выглядит порча?!

— Стой! — Крикнул принц солдату. — Отпусти ее!

Стражник недоуменно повернулся; но принц уже был рядом. Солдат, не понимая, что происходит, продолжал держать женщину; принц же, схватив нищенку за руку, нетерпеливо рванул к себе. В ту же секунду глаза женщины сомкнулись, а сама она, как куль, повалилась под ноги белоснежной кобылы.

— Что ты ей сделал? — Процедил принц, едва сдерживая желание немедленно раскроить мечом череп не в меру ретивому солдату. — Что?!

— Ничего, господин! Клянусь, ничего!..

А нищенка тем временем уже поднималась на ноги. Целеустремленность, с которой она пыталась пробиться к принцу несколько секунд назад, бесследно исчезла; там, где раньше была отчайная смелость, теперь царил страх. Затравленно оглядевшись, женщина попыталась убраться прочь, но телохранители, по приказу принца, не позволили ей этого. Короткий допрос ничего не дал. Женщина явно не понимала, что происходит, отвечала невнятно и уж совершенно точно не располагала никакими секретами относительно обстоятельств смерти возлюбленной Кулхана. Отпустив наконец нищенку, принц снова дотронулся до кольца. Камень был горячим, как будто бы побывал в огне. Впрочем, кольцо могло нагреться от полуденного солнца Дезрата. Да, могло. Правда, принц помнил еще кое-что. Когда нищенка пробивалась к нему, ее глаза напоминали два куска янтаря. А когда она поднялась с земли, они стали черны, как ночь.

***

В третий раз это случилось во время позднего застолья. Принц и его сотрапезники успели уже осушить немало кубков; вино лилось рекой, и некоторые из придворных, подманив смуглокожих рабынь и усадив их себе на колени, уже занимались исследованием девичьих прелестей. Напротив стола, под чувственную и витиеватую музыку танцевали, постепенно освобождаясь от лишней одежды, другие рабыни принца.

Кулхан смеялся над веселой шуткой, рассказанной одним из сотрапезников, когда кто-то положил ему руку на плечо. Принц чуть вздрогнул и подумал, что, пожалуй, кравчего, осмелившегося на подобную вольность, завтра же следует отправить собирать виноград, а вместо него взять нового слугу. Он хотел было скинуть руку, но голос, совсем не похожий на голос его личного кравчего, тихо произнес:

— Не касайся меня той рукой, на которой кольцо с агатом. Иначе мы так и не сможем поговорить.

Хмель стремительно покидал разум Кулхана…

— Кто ты? — Хрипло спросил он.

Короткий смешок.

— Я думаю, ты уже и сам догадался.

Несколько секунд Кулхан не отвечал. Холодный пот покрыл его спину; ему стоило гигантских усилий оставаться на месте, не вскакивать и не пытаться ударить демона той рукой, на которой по-прежнему пребывало, постепенно нагреваясь, кольцо с агатом.

— Не бойся, — сказал тот, кто стоял сзади. — Я не могу вселиться в тебя или причинить какой-либо иной вред. И даже если бы мог — не стал бы. Я пришел помочь тебе.

— Всю свою жизнь, — сказал Кулхан. — Я охотился на демонов пустыни. Я истреблял и порабощал гиоров, уничтожал муреногов и душил, узнавал о местах, где собираются духи, и сообщал об этом Заклинателям; Заклинатели же приходили на указанное мною место и изгоняли — либо пленяли — обнаруженных мною бестелесных созданий. Зачем тебе помогать мне, демон?

— У меня свой интерес, — ответил тот, кто стоял сзади. — Но речь не обо мне, а о твоей невесте. Бывшей невесте.