Заклинатель - [74]

Голова Андрея закружилась, он ощутил, как падает, падает, падает. Тело обожгло тугой огненной волной, он отлетел, с хрустом ломая ветви, что-то больно ударило его под ребра, что-то затрещало, перемещаясь куда-то вниз. Наконец все стихло. Он застонал, открыл глаза.

— Жив, Андрейка? — Круглолицый паренек с монгольскими раскосыми глазами сидел на камне рядом, подбрасывая и ловя монетку. Голова его была перевязана коричневым платком, по лицу наискось шли маслянистые черные полосы, тело скрывал камуфлированный костюм. — Оклемался? Крепко тебя миной жахнуло. Мы думали, отвоевался казак. Орлик твой, вон, наповал. Нет больше гнедого.

Зверев повернул голову и увидел в нескольких шагах, под сосной, крепко вцепившейся корнями в камни, жеребца с повернутой к крупу головой. Он был уже расседлан, потник, седло и уздечка лежали рядом.

— Как же я без коня? — застонал Андрей.

— Подожди, обезболивающего вколю, раз уж ты больше не помираешь. — Круглолицый достал из нагрудного кармана пластиковую коробочку, вытряхнул из нее ампулу с иглой, тут же вонзил ее Звереву в бедро. — А коня тебе капитан велел Никаровского оставить. Стеньку.

Андрей посмотрел на собеседника, на пластиковую «аптечку», на мертвого коня, после чего спросил:

— Подожди, мы кто?

Круглолицый захихикал:

— Ты чего, совсем?

— Ну скажи хоть, мы русские?

Вопрос вызвал у собеседника бурю восторга:

— А ты как думаешь?! Негры, да?

— А ты кто?

— Рустам я, твой напарник еще с учебки. Тебе чего, совсем память отшибло?

— А какой сейчас год?

— Две тысячи четырнадцатый.

— Значит, попал, — облегченно вздохнул Андрей. — И домой попал, и, кажется, в армию.

— Слушай, ты если спятил, так и скажи. Я тебе маяк санитарный оставлю, а сам пойду эскадрон догонять.

— Нет, я не свихнулся, — отказался от такой чести Зверев. — Просто я немного стукнутый. И у меня получился легкий склероз. Привет, Рустам. Очень рад познакомиться.

— Н-н-да… Ладно, ты еще полежи, а я коня оседлаю. Потом посмотрим, в какую сторону тебя отправлять. Домой или за своими. Только быстрее решать надобно. Капитан велел, коли до темноты не догоним, сразу на базу поворачивать. Пользы, сказал, от нас уже не будет, а потеряться можем.

— Что за мина такая была?

— Похоже, магнитная, на твой «блин» сработала. В общем, нет у нас больше миномета.

— Понятно.

— Ну тогда не скучай. — Рустам поднял с земли и положил Андрею на живот автомат Калашникова. — Я быстро, только Стеньку приведу.

— Атас… — пробормотал Зверев. — Лошади, «Калашниковы», магнитные мины и эскадроны. Вот, значит, ты каков, две тысячи четырнадцатый год.

Он встал на ноги, передернул плечами, поднял и опустил руки. Вроде ничего не болело, да и настроение заметно улучшилось. Наверное, укол так подействовал. Зверев оглядел себя. На нем были шнурованные ботинки, пятнистые парусиновые штаны, такая же куртка, изорванная на груди в клочья. Через дыры проглядывал грязно-зеленый бронежилет, из которого торчали несколько осколков. На голове не имелось ничего, кроме непривычно пышных, густых волос. Наверное, шапку взрывом сдуло.

Из-за крупного, с деревенскую баню, валуна появился Рустам, ведя в поводу двух оседланных скакунов, чалого и буланого. Из чересседельных сумок выглядывали хвосты зарядов для гранатомета, автоматная рукоять. Сама «труба» РПГ висела сбоку седла. Сзади, за лукой, через круп перегибалась толстая скрутка. У буланой лошади на крупе, поверх скрутки, лежал ПЗРК — в марках переносных зенитных комплексов Андрей разбирался не очень и угадать, какой именно, не мог.

— Давай, поскакали. Эскадрон, небось, уже километров на пять ушел.

— Рустам, а где мы хоть сейчас? Это Великие Луки? Москва? Тамбов?

— Какой Тамбов?! Это провинция Альберта!

— Европа?

— Канада! Мы догоняем своих или ты эвакуируешься?

— Догоняем! — Андрей поднял АКМ, закинул, словно бердыш, за спину, поставил ногу в стремя, привычно взметнулся в седло. — Прямо как дома.

— А для казака седло — дом родной, — отозвался Рустам и дал шпоры коню, переходя на рысь.

Тропинка, петляющая по сосновому лесу, тянулась через каменные россыпи, извивалась между скалами, то и дело опускалась в глубокие ущелья, чтобы потом забраться на другую сторону. Тем не менее, горным рельеф назвать было нельзя — высота подъемов и спусков не превышала тридцати-пятидесяти метров. Так, холмистая местность. Хотя и усыпана скалами.

До темноты они вышли на равнину — к сосновому бору, опять же усыпанному камнями, но без ущелий и крупных скальных уступов. Ручейки же, что встречались каждые сто-двести метров, протекали в скромных канавках глубиной не больше полуметра.

Андрей даже не заметил, как оказался среди воинского бивуака: развернутые на земле подстилки, отдыхающие кавалеристы, лошади с торбами на мордах. Нигде не было видно ни единого огонька — ни света фонарика, ни потрескивающего костра. Они с напарником спешились, отпустили подпруги.

— Коней напои, — попросил Рустам. — А я капитану доложусь.

— Хорошо. — Зверев покрутил головой, наклонился к одному из отдыхающих бойцов: — Слушай, друг, где тут водопой?

— Чего шепчешься? — зевнул тот. — Прямо иди, метров через пятьдесят ручей будет. Коней только не запарь, после перехода-то.