Заклинатель Колдовского мира - [57]

Ни звука: башня погружена в молчание. Я старался не шуметь, но это не очень получалось. Даже мое тяжелое дыхание громко слышалось в неподвижном воздухе, и я боялся, что насторожу часовых, если они стоят вверху.

Вверху еще одно круглое помещение, и снова призрачная мебель. Стол с придвинутыми к нему двумя стульями, словно подготовленный к обеду. Расставлены туманные кубки и тарелки.

Я глотнул. С тех пор как расстался с Орсией — столетия назад, — я ничего не ел. Пока не увидел стол, не вспоминал о еде. Но теперь во мне мгновенно вспыхнул голод. Где найти пищу? Какая пища нужна этому жабьему телу? Я невольно вспомнил скелетоподобные тела. Неужели они перед смертью голодали?

Мебель в этом помещении с некоторой претензией. На стенах тонкие, как паутина, гобелены. Но настолько тонкие, что невозможно разглядеть рисунок. Сундуки с резными крышками — такие можно увидеть в богатых домах.

Еще один пролет лестницы ведет меня вверх. Я поднимался с трудом. Доступ выше закрыт люком. Я прижался спиной к стене, зажал меч в зубах и надавил на люк изо всех сил.

Люк подался, откинулся и со звоном ударился о пол. В полной тишине удар казался вдвое громче. Я как можно быстрее поднялся, уверенный, что насторожил тех, кто здесь укрывается.

— Добро пожаловать, отважный герой!

Я с трудом поворачивал голову на горбатых плечах, пытаясь разглядеть, кто это.

Динзил… да, Динзил!

Никакой обезображивающей жабьей маскировки. Высок, силен и прекрасен, как и тогда, когда я в последний раз видел его в Долине. К этому добавлялась огромная жизненная сила, как будто в нем пылает огонь, но не пожирает его тело, а только добавляет сил, какие неведомы обычному человеку. Его внешность ослепила меня, слезы потекли по безобразным челюстям, но я не отводил взгляда. Ибо ненависть может укреплять, а я знал, что никогда раньше в жизни я не испытывал такой ненависти.

Он стоял подбоченясь и смеялся — неслышно, презрительно и насмешливо.

— Кемок Трегарт, один из троицы, добро пожаловать! Кажется, ты кое-что утратил и кое-что приобрел… и это приобретение не усиливает твой дух и не радует тех, кто смотрит на тебя с любовью… если такие еще есть. Хочешь увидеть, что увидят они? Смотри!

Он щелкнул языком, и передо мной появилась полированная поверхность, на которой я ясно увидел свое отражение. Но я уже знал свое уродливое тело и поэтому не испытал такого шока, какой он ожидал. Возможно, моя выдержка удивила Динзила, если подобные человеческие чувства ему еще доступны.

— Говорят, есть места, где человек видит не свою внешность, а внутреннюю сущность, — с улыбкой сказал он. — Видит существо, которое вскормил в себе своими тайными страстями, порочными желаниями, тем злом, которое он совершал в мыслях, но для совершения которого в реальности ему не хватало храбрости. Узнаешь теперь свою внутреннюю суть — когда она вышла наружу — Кемок Трегарт, изменник из-за гор?

Но меня такие уколы не трогали.

Каттея! Я послал мысль не ему, но, как и раньше, отправил в поиск. Здесь мысль больше не казалась ярко-зеленым летящим существом; это была раненая птица, которая стремится достичь цели, но встречает препятствия.

Я видел, как Динзил повернул голову и посмотрел ей вслед. На мгновение в его взгляде мелькнуло изумление. Запрещающим жестом он поднял руки, и птица-мысль исчезла. Динзил снова посмотрел на меня; сейчас он уже не улыбался.

— Кажется, я недооценил тебя, мой уродливый герой. Признаюсь, меня удивляет, как ты добрался сюда, не попав ни в одну из ловушек. Итак, у тебя все еще есть силы для поиска Каттеи? — Казалось, он на мгновение задумался, потом резко хлопнул в ладоши и снова рассмеялся.

— Хорошо. У меня есть слабости; одна из них — герои. Такие постоянство и настойчивость должны быть вознаграждены. К тому же интересно посмотреть, настолько ли сильна ваша связь, чтобы привести тебя к Каттее.

Он произнес слово, высоко поднял руки над головой и резко опустил их. Меня охватил вихрь, уцепиться было не за что…

Мы стояли в круглой комнате. На полу люк, который я открыл. Все, как прежде, только все призрачное обрело плоть. Гобелены на стенах сотканы из поблекших тканей, но драгоценные камни и вплетенные металлические нити придают им блеск. По-прежнему передо мной Динзил, он издевательски поклонился.

— Добро пожаловать. Я бы дал тебе чашу гостя, мой бедный герой, но боюсь, ее содержимое означало бы для тебя смерть. А этого я не хочу — пока не хочу. Но мы слишком медлим. Ты ведь не в гости пришел, верно? Ты пришел с кем-то увидеться.

Он слегка повернул голову, и я проследил за его взглядом. Увидел небольшой стол, по обе стороны от него подсвечники высотой с человека с горящими свечами, а между ними зеркало. Перед зеркалом медленно вверх и вниз двигается драгоценный гребень, словно кто-то невидимый расчесывает волосы. Но я видел только движущийся гребень.

Я побрел к столу и зеркалу. Мысль моя устремилась в резком призыве:

— Каттея!

Неужели это действительно она сидит здесь, недоступная моему зрению? Или этот движущийся гребень — трюк, с помощью которого Динзил пытает меня?

Я что-то увидел в зеркале. Но не красавицу сестру, а жабью морду.