Заклинатель - [100]

Путь их лежал через Шото, и Грейс смогла показать Роберту ту убогую дыру, где они раньше жили, и динозавра рядом с музеем. Динозавр почему-то выглядел теперь совсем не таким громадным и страшным. Ей даже почудилось, что он вот-вот подмигнет им.

Когда они доехали до поворота на ранчо, небо затянули черные облака, и оно стало похоже на дырявый купол разрушенной церкви, сквозь который проглядывают случайные лучи солнца. Подъезжая по гравиевой дороге к «Двойняшкам», они все вдруг замолчали, и Грейс вдруг стала нервничать. Ей ужасно хотелось, чтобы отцу здесь понравилось. Наверное, Энни хотела того же, и, когда они миновали мост и перед ними открылся вид на ранчо, она остановила машину, чтобы Роберт мог оценить красоту пейзажа.

Поднятое ими облако пыли медленно оседало теперь на дорогу, позолоченное прорвавшимся сквозь тучи солнцем. Кони пощипывали травку у тополей, растущих по изгибу речушки, и, услышав шум автомобиля, подняли головы.

– Вот это да, – восхищенно произнес Роберт. – Теперь мне ясно, ребята, почему вас отсюда не вытащишь.

2

Закупив еду для выходных по дороге в аэропорт, Энни явно поторопилась. Надо было сделать это на обратном пути. Пять часов в душном автомобиле не пошли лососине на пользу. Дома Энни подержала базилик, купленный в Бьютте, под водой и разложила стебли с корнями на подоконнике. Может, еще оживут. С лососиной дела обстояли куда хуже. Она опустила рыбу в раковину и окатила холодной водой, надеясь уничтожить тошнотворный запах.

Шум текущей из крана воды заглушал дальние раскаты грома. Энни счистила чешую, потом вспорола рыбий живот, вытащила кишки и смыла кровь – нежная мякоть обрела приятный розовый цвет, и запах стал теперь не таким резким, но само ощущение того, что она держит в руках обмякшее рыбье тело, вдруг вызвало у Энни острый приступ тошноты. Ей пришлось спешно выскочить на крыльцо.

Горячий, пропитанный тяжелыми испарениями воздух не приносил облегчения. Почти стемнело, хотя до ночи было еще далеко. Иссиня-черные тучи, на которых вспыхивал похожий очертаниями на венозную сетку желтый свет, висели так низко, что, казалось, вот-вот раздавят землю.

Роберт и Грейс отсутствовали уже больше часа. Энни хотела, чтобы все экскурсии отложили до утра, но Грейс заупрямилась. Она хотела немедленно познакомить отца с Букерами и сводить к Пилигриму и, не дав ему передохнуть, потащила на ранчо. Дочь предлагала и матери ехать с ними, но Энни категорически отказалась, ей надо к их возвращению приготовить ужин. Ей совсем не хотелось видеть, как знакомятся Том и Роберт. Она не знала бы, куда спрятать глаза. При мысли об этой сцене ее затошнило еще сильнее.

Энни приняла ванну и надела платье, но дурнота так и не проходила. Она снова вышла на крыльцо и глубоко вдохнула не приносящий облегчения воздух, а потом, спустившись по ступеням, обошла дом и, остановившись у главного входа, стала высматривать Грейс и Роберта.

И она действительно увидела их. Муж и дочь вместе с детьми и Томом залезали в «Шевроле». Автомобиль двинулся в сторону пастбища. Теперь ей был виден только сидевший за рулем Том. Он не смотрел в ее сторону, весь поглощенный беседой с Робертом, сидевшим рядом. Интересно, понравился ли ему Роберт? Ей хотелось, чтобы понравился, – словно от этого зависело и ее отношение к мужу.

Всю неделю Том избегал ее, и хотя Энни догадывалась – почему, она не могла отделаться от ощущения, что между ними образовалась пропасть, которая непрерывно увеличивается. Когда Грейс бывала в Шото на приеме у Терри Карсон, Энни каждый раз ждала, что Том позвонит и пригласит ее на прогулку, как делал раньше, хотя знала: этого больше не будет. Когда же она приезжала вместе с Грейс посмотреть на его работу с Пилигримом, Том бывал так занят, что вряд ли замечал ее. А после окончания тренировок они перекидывались банальными, ничего не значащими словами.

А ей так хотелось поговорить с ним, сказать, что она сожалеет о случившемся, хотя на самом деле нисколько не жалела об этом. По ночам, лежа одна в постели, Энни вспоминала их нежные и молчаливые ласки у ручья и не могла совладать с обуревающими ее фантазиями – что было бы, не уйди она тогда… От этих мыслей тело ее начинало сладко ныть. Она хотела соврать, что сожалеет о случившемся, потому что боялась: а вдруг Том плохо о ней подумает. Но шанс поговорить с ним был у Энни только в первый вечер, когда он привез домой Грейс; однако он тогда оборвал ее, словно знал, что именно она хочет сказать. В его взгляде, когда он отъезжал, было столько муки, что Энни еле сдержалась, чтобы не броситься с криком ему вслед.

Сверкали молнии, между деревьями у речки мелькали огоньки «Шевроле» – автомобиль ехал по дороге. Энни почувствовала на плече тяжелую дождевую каплю. Она подняла глаза, и тут еще одна капля стукнула ее по лбу, и еще… Сразу похолодало и потянуло свежим запахом влаги, смочившей пыль. Начинался ливень. Энни поспешила в дом – жарить лососину.

Он оказался отличным мужиком. А разве могло быть иначе? Живой, не зануда и, что еще важнее, любознательный. Наклонившись вперед, Роберт пытался рассмотреть что-нибудь сквозь непрерывно работающие «дворники». Разговаривая, им приходилось кричать, чтобы хоть что-то расслышать сквозь шум барабанившего по крыше дождя.