Заклинание для Хамелеона - [2]

И все же, настораживал его неудовлетворенный ум, есть философские соображения, Как может неодушевленная вещь думать или иметь чувства? Что значит выживание для скалы? Валун был просто частью более раннего каменного массива, почему он должен иметь персональные качества, если массив не имел их? Но такой же вопрос мог быть задан относительно человека – он состоял из ткани растений и животных, которые употребил в пищу, и все-таки имел...

– О чем ты хотел поговорить со мной, Бинк? – спросила с притворной скромностью Сабрина.

Как будто она не знала. Но в то время, как его ум формулировал необходимые слова, рот отказывался произнести их. Он знал, каким будет ее ответ. Никто не мог остаться в Ксанфе после двадцать пятого дня рождения, если он не продемонстрирует магический талант. Критический день рождения Бинка наступал через месяц. Он теперь не был ребенком. Как она могла выйти замуж за человека, которого скоро должны изгнать?

Почему он не подумал об этом прежде, чем привести ее сюда? Он только поставит себя в неловкое положение! Сейчас он должен был что-нибудь сказать ей, или сделать ситуацию неловкой и для нее тоже.

– Я только хотел увидеть твое... твое...

– Увидеть мое Ч_Т_О? – спросила она, поднимая бровь.

Он почувствовал, что его сердце выскакивает из груди.

– Твою голографию, – выпалил он. Конечно, он хотел увидеть ее в намного большем смысле, и коснуться при этом, но подобное могло случиться только после женитьбы. Она была девушкой именно такого сорта, и это являлось частью ее привлекательности. Ее прелести не нуждались в случайной демонстрации.

Ну, это не всегда так. Он подумал об Авроре, которая определенно обладала привлекательностью, и все же...

– Бинк, есть способ, – сказала Сабрина.

Он искоса взглянул на нее и быстро отвел взгляд, сконфуженный. Она не могла предполагать...

– Добрый волшебник Хамфри, – продолжала она в блаженном неведении о его мыслях.

– Что? – его ум был занят совсем другим, что лишний раз говорило о его своевольности.

– Хамфри знает сотни заклинаний. Может быть, одно из них... Я уверена, он сможет обнаружить, в чем состоит твой талант. Тогда все будет хорошо.

– О! Но он назначит плату в год службы за одно заклинание, – запротестовал Бинк. – У меня есть только месяц, – но это было не совсем точно, если волшебник определит талант для Бинка, тогда его не выгонят и он будет иметь время для службы. Бинка глубоко тронула вера Сабрина в него. Она не говорила то, что болтали остальные – что он не имел магии. Она делала ему неизмеримую услугу, предпочитая верить, что его магия просто оставалась нераскрытой.

Возможно, именно эта вера привязала его к ней вначале. Она определенно была красивой, умной и талантливой – приз по любому определению. Но она могла иметь намного меньше качеств и все-таки стать его...

– Год – это не так долго, – пробормотала Сабрина. – Я подожду.

Бинк уставился вниз на свои руки, размышляя. Его правая ладонь была нормальной, но он потерял средний палец левой в детстве. Несчастье не являлось даже результатом враждебной магии он играл с топориком, держа в левой руке стебель спиральной травы, который он рубил, воображая, будто это хвост дракона. Ведь мальчику никогда не рано начинать готовиться к серьезной стороне жизни. Трава выскользнула из его руки как раз, когда он размахнулся топором, и в это время топор опустился на вытянутый палец.

Боль была сильной, но хуже всего было то, что ему не полагалось играть с топором, и он не смел кричать или показывать свою рану. Он с крайним усилием взял себя в руки, и страдал молча. Он похоронил палец и умудрился прятать свое увечье в течении нескольких дней. Когда правда в конце концов выплыла, было уже слишком поздно для восстановительного заклинания: палец уже сгнил и его нельзя было прикрепить к телу. Достаточно сильное заклинание могло бы прикрепить его, но он остался бы пальцем-зомби.

Бинка не наказали. Его мать, Бианка, решила, что он получил урок – и он получил его, получил! В следующий раз, когда он станет украдкой играть топором, он будет следить за своими пальцами. Отец его оказался даже довольным, что Бинк проявил так много мужества и выдержки даже в неправильном поступке.

– У парня крепкие нервы, – сказал Роланд. – Если бы только у него имелась магия...

Бинк отвел взгляд от ладони. Это произошло пятнадцать лет назад. Год вдруг показался ему коротким сроком. Один год службы – в обмен на всю жизнь с Сабриной. Хорошая сделка!

Все же, предположим, у него нет магии? Должен он платить годом своей жизни для того, чтобы убедиться в неизбежности изгнания в пугающий мир бесталанных людей? Или лучше примириться с изгнанием, сохранив бесполезную надежду, что у него есть скрытый талант?

Сабрина, не нарушая смятения его мыслей, начала творить свою голографию. Перед ней появилась голубая дымка, нависая над склоном. Она расширялась, утончаясь по краям и сгущаясь в центре, пока не достигла двух футов в диаметре, Дымка не рассеивалась и не уплывала в сторону.

Теперь она начала напевать. У нее был приятный голос – не выдающийся, но подходящий для ее магии. Под влиянием звука голубое облако затрепетало и упрочнилось, став приблизительно сферическим. Затем Сабрина изменила высоту голоса и внешний край облака стал желтым. Она пропела слово «девушка», и цвет принял форму девушки в голубом платье с желтыми оборками. Фигура имела три измерения и была видна со всех сторон.