Заклание волков - [9]
— Ну, выставку, — раздраженно втолковал ему Марголис. — Показ моих работ. Господи, какие же вы все тут обыватели. Мне это стало ясно ещё вчера, когда никто из вас, похоже, не узнал меня, — он бросил на Бэрдена взгляд, исполненный черного подозрения, словно сомневался в профессиональной пригодности инспектора. — Как уже говорилось, я отправился на встречу с устроителем. Он — директор Мориссотской галереи на Найтсбридж. После переговоров этот человек неожиданно пригласил меня пообедать. Но все эти переезды вконец измотали меня. Директор галереи оказался страшным занудой, и я совсем измучился, внимая его разглагольствованиям. Вот почему я не встал, когда увидел фары машины Энн.
— А вчера утром вы нашли её «альпин» на дорожке?
— Грязный, мокрый, с возмутительной наклейкой на лобовом стекле. Кто-то прилепил туда полосу «Нью-стейтсмен», — Марголис вздохнул. — Весь сад был усеян газетами. Вы могли бы прислать кого-нибудь, чтобы убрали? Или попросить городской совет? Наверное, нет?
— Нет, — твердо ответил Бэрден. — А в среду вы выходили из дома?
— Я работал, — отвечал Марголис. — Да и сплю я довольно много. — Он помолчал и рассеянно добавил: — Когда придется, понимаете? — Внезапно его голос зазвучал истошно, и Бэрдену подумалось, что гений малость не в своем уме. — Но я же без неё пропаду! Прежде она никогда не бросала меня вот так, ни слова не сказав! — Он вскочил, опрокинув стоявшую на полу бутылку с молоком. Горлышко откололось, и на бурый ковер хлынул поток скисшей белой дряни. — О, боже. Если вы не хотите ещё кофе, пойдемте в студию. У меня нет фотографии сестры, но я могу показать вам её портрет, коли вы думаете, что от этого будет прок.
В студии было общим счетом штук двадцать полотен, причем одно из них занимало целую стену. Прежде Бэрдену лишь раз в жизни доводилось видеть картину ещё более исполинских размеров. То был «Ночной дозор» кисти Рембрандта. Инспектор весьма неохотно окинул это творение взором во время своего однодневного наезда в Амстердам. На полотне Марголиса были изображены какие-то неистово пляшущие фигуры, которые казались объемными благодаря примененной творцом технике. Помимо масляных красок, автор налепил на холст вату, металлические стружки и перекрученные полоски газетной бумаги. Бэрден поразмыслил и решил, что, пожалуй, «Ночной дозор» ему больше по нраву. Если портрет Аниты был выполнен в том же стиле, что и эта полумазня-полулепнина, едва ли он поможет опознать девушку. Она наверняка окажется одноглазой, с зелеными губами и металлической мочалкой в ухе.
Бэрден уселся в кресло-качалку, предварительно убрав оттуда потускневший серебряный поднос, измятый тюбик из-под краски и какой-то деревянный духовой инструмент предположительно средиземноморского происхождения. На всех горизонтальных поверхностях, включая пол, грудами лежали газеты, одежда, грязные чашки и блюдца, бутылки из-под пива. Возле телефона стояла стеклянная ваза с увядшими нарциссами и позеленевшей водой. Один цветок со сломанным стеблем нежно склонил высохшую головку на толстый ломоть заплесневевшего сыра.
Наконец Марголис вернулся с портретом, который приятно поразил инспектора. Он был выполнен в традиционной технике в стиле старых мастеров (хотя Бэрден этого не знал). На холсте был запечатлен бюст девушки. Глаза её очень напоминали глаза брата — синие, с малахитовым оттенком, а волосы, такие же черные, как у Руперта, двумя широкими полумесяцами обрамляли щеки. Лицо было острое, ястребиное, но, тем не менее, прекрасное, рот изящный и при этом — пухлый, нос с едва заметной, почти призрачной горбинкой. Марголис то ли уловил, то ли придал образу сестры некую задиристую одухотворенность. И, если бы она, как считал Бэрден, не умерла молодой, то в один прекрасный день могла бы превратиться в грозную и неимоверно противную старуху.
Поскольку работу, представляемую автором, принято нахваливать, инспектор смущенно и робко проговорил:
— Очень мило. Просто здорово.
Вместо того, чтобы выказать признательность или удовлетворение, Марголис просто сказал:
— Да, чудесно. Одно из лучших моих произведений, — он водрузил картину на свободный подрамник и радостно оглядел её, вновь придя в прекрасное расположение духа.
— Знаете, что, мистер Марголис, в таких случаях, как ваш, правила предписывают нам спрашивать родственников, где, по их мнению, может быть пропавший без вести человек. — Художник кивнул, не поворачивая головы. — Пожалуйста, сосредоточьтесь, сэр. Как вы думаете, где сейчас ваша сестра?
Инспектор поймал себя на том, что говорит все более суровым тоном, словно какой-нибудь директор школы. Быть может, он просто предубежден? Бэрден прибыл в коттедж «Под айвой», продолжая размышлять о статье в «Телеграф», служившей ему своего рода путеводителем, источником сведений о брате и сестре, сведений, получить которые от Марголиса он смог бы лишь ценой многочасовых усилий. Теперь же он, наконец, осознал, почему была написана эта статья и что представлял собой Руперт Марголис. Инспектор беседовал с гением или, если сделать скидку на журналистскую тягу к преувеличениям, с человеком, наделенным огромным дарованием. Марголис был совсем не похож на других людей. Что-то в его голове и кончиках пальцев делало этого парня иным, обособливало его от ближних. Нечто такое, что, вероятно, будет до конца понято и оценено лишь спустя много лет после смерти живописца. Бэрден испытал чувство, очень похожее на благоговейный трепет, странное почтение, которое никак не вязалось с царившим вокруг беспорядком и с обликом этого бледнощекого битника, который, чего доброго, ещё окажется Рембрандтом наших дней. Да и мог ли он, Бэрден, деревенский полицейский, судить, высмеивать или утверждать, что он — не мещанин и не обыватель?
Тело лежало частично на ковре, частично на паркете. Похоже, в момент нападения Девениш упал на колени и опрокинулся навзничь. Его красивое лицо стало белым, словно мраморным. Судя по одежде, он собирался на работу. Сейчас пиджак и рубашка потемнели от крови, на галстуке будто расцвел букет роз. Когда закончилась эта история, Вексфорд назвал ее «Детским Крестовым походом», потому что дети сыграли в ней важную роль. По словам Фрейда, в детстве каждый человек несчастен. Но некоторые, думал инспектор, несчастнее других.Новая тайна, за разгадку которой берется знаменитый инспектор Вексфорд, — в романе Рут Ренделл «Непорядок вещей».
Отдых в лондонском доме племянника превратился в пытку для старшего инспектора Уэксфорда .Оберегая здоровье любимого дяди, племянник-полицейский не торопится посвящать его в свои профессиональные тайны. И, что особенно обидно, в подробности громкого дела об убитой девушке, обнаруженной в склепе на кладбище. Обиженный Уэксфорд решает утереть нос молодым «ищейкам» и доказать, что провинциальные сыщики тоже кое-что могут…
Поздним вечером на автостоянке торгового центра была найдена задушенная женщина. Ее тело обнаружила покупательница, за которой почему-то не заехал сын. Старший инспектор Вексфорд, возглавивший расследование, принялся отрабатывать все возможные варианты. И самой многообещающей полиции показалась версия о причастности к преступлению этого самого сына. Особо интересным выглядел тот факт, что убитая была накрыта старой шторой, лежавшей до этого в багажнике его машины. Кроме того, выяснилось, что сам молодой человек не вполне нормален.
…Он наклонился к ней, как бы собираясь закрыть дверь, но вместо этого схватил цепочку и затянул как можно сильнее. Но даже в этот момент его пальцы не коснулись ее шеи. Он и не подумал, что цепочка может порваться. Она порвалась, но девушка к тому времени была уже мертва, и ее выпуклые голубые глаза еще сильнее выкатились из орбит, беззащитно взирая на него…Загадочные убийства и не менее загадочные жильцы дома над антикварным магазином. У каждого – свои тайны, свои скелеты в шкафу. Новый психологический детектив Рут Ренделл «Ротвейлер» – впервые на русском языке.
Ученый-психиатр Антони Джонсон думает, что знает о предмете своих исследований если не все, то очень многое. Он уверен, что душевнобольных, в силу особенностей их поступков, образа поведения и даже внешних черт, легко отличить от нормальных людей. По крайней мере, специалист всегда признает своего «пациента». Но подчас реальность вносит свои коррективы в сухую теорию. Антони и в голову не могло прийти, что его сосед по дому – немного нервный, но крайне приличный человек, всегда готовый оказать дружескую помощь, – психопат-маньяк, известный по полицейским хроникам как Кенборнский убийца.
Инспектор Уэксфорд вынужден вернуться к делу шестнадцатилетней давности. Тогда в жестоком убийстве старой владелицы поместья обвинили слугу. Священник Генри Арчери утверждает, что в расследовании была допущена ошибка и кару понес невиновный. Вместе они берутся раскрыть тайну загадочного преступления…
Новостные каналы получают ссылку на сайт «Суд Народа». На прямой трансляции прикованный к стулу педофил. Через 72 часа народное голосование решит его участь. Чиновники требуют прекратить беспредел, ведь право на суд есть только у власти. В ходе расследования Елена Петелина выясняет, что накануне педофил похитил девочку. Только он знает, где она находится. Время на таймере неумолимо тает. Люди ждут справедливого возмездия. Но если педофила казнят, похищенная девочка не выживет.
Подозрение в убийстве еврейского священника на заднем дворе синагоги падает на ярого местного антисемита, который не раз угрожал ребе. Но после убийства главного подозреваемого установление истинных мотивов и личности преступника становятся делом случая.
Забавная детская игрушка на месте убийства. Выведет ли она на след убийцы? Прочитайте и узнаете.
Два убийства, схожих до мелочей. Одно совершено в Москве в 2005 году, другое — в Санкт-Петербурге в 1879-ом. Первое окружено ореолом мистики, о втором есть два взаимоисключающих письменных свидетельства: записки начальника петербургской сыскной полиции, легендарного И. Д. Путилина и повесть «Заговор литераторов» известного историка и богослова. Расследование требует погружения, с одной стороны, в тайны мистических учений, а с другой, в не менее захватывающие династические тайны Российской империи. Сможет ли разобраться во всем этом оперуполномоченный МУРа майор Северин? Сможет ли он переиграть своих противников — всемогущего олигарха и знаменитого мага, ясновидца и воскресителя? Так ли уж похожи эти два убийства? И что такое — древо жизни?
Карьера нью-йоркского детектива Саймона Зиля и его бывшего напарника капитана Деклана Малвани пошла в абсолютно разных направлениях после трагической гибели невесты Зиля во время крушения парохода «Генерал Слокам» в 1904 году.Хотя обоих мужчин ждало большое будущее, но Зиль переехал в Добсон — маленький городок к северу от Нью-Йорка — чтобы забыть о трагедии, а Малвани закопал себя ещё глубже — согласился возглавить участок в самом бандитском районе города.В распоряжении Малвани находится множество детективов и неограниченные ресурсы, но когда происходит очередное преступление при загадочных обстоятельствах, Деклан начинает искать того, кому может полностью доверять.На сцене Бродвея найдена хористка, одетая в наряд ведущей примы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Инспектор Вексфорд никогда не забудет дело Пейнтера: это было его первое самостоятельное расследование убийства. Не забудет это дело и сам Пейнтер, потому что его в результате повесили. Вина слуги, зарубившего старую хозяйку топором ради двухсот фунтов, была настолько очевидна, что его приговорили без лишних раздумий. И вот спустя пятнадцать лет к инспектору является священник, уверенный в невиновности Пейнтера и желающий пересмотреть давно сданное в архив дело. Скрепя сердце Вексфорд позволяет гостю пуститься по остывшему следу.
Инспектор Вексфорд сталкивается с рядовым на первый взгляд делом: в сассекской глубинке обнаружена заколотая женщина. Кажется, что в расследовании не будет проблем, однако инспектор быстро натыкается на глухую стену. В округе живут знакомые погибшей, вот только имя, под которым она тут известна, вымышленное, а ее домашний адрес никто не знает. Становится ясно, что жертва вела двойную жизнь. Как прикажете расследовать дело, если круг знакомств, возможные мотивы преступления и даже сама личность убитой – все это осталось в другой жизни, тайну которой она унесла в могилу?..
Дороти Сандерс лежала на спине. Ее лицо и проломленный череп представляли собой сплошное месиво – кровь, осколки кости, вытекший мозг. Волосы тоже слиплись от крови. Она лежала в огромной луже собственной загустевшей крови, темной, как вино. Рядом с ней, на круглом столике, была аккуратно установлена лампа в стиле модерн: монументальная лилия на металлической основе под покосившимся абажуром из гофрированного шелка, настоящая мечта судмедзксперта. И подставку, и зеленый абажур покрывала кровь вперемешку с налипшими волосами.Новое дело инспектора Вексфорда в интригующем романе классика британского детектива Рут Ренделл «Убийство в стиле „психо“».
Непрекращающийся ливень, все больше напоминающий библейский потоп, меняет жизнь маленького и уютного английского городка. При таинственных обстоятельствах исчезают двое подростков. И только расследующий дело старший инспектор Вексфорд не верит, что они могли утонуть в вышедшей из берегов реке…Необъяснимые поступки предсказуемых людей, неожиданные повороты сюжета, множество деталей, о значении которых догадываются только самые проницательные герои, — все это и многое другое в традиционном английском детективе Рут Ренделл «Чада в лесу».