Закат в раю - [50]

Ева изумилась. Услышать такое от Силии! Уоррен же был совершенно поражен. Он резко остановился, будто налетел на стену, и повернулся к Силии.

— Я столько думаю о нашей будущей жизни! Я считал, и ты... тоже...

— Я думаю. Думала. Знаешь ли, Уоррен, я не знаю точно, о чем я думаю и.... Но я пришла к мысли, что не стоит уж так бояться этой... неопределенности. Я бы даже сказала, иногда такая неопределенность приятно волнует. Тебе никогда не хочется совершить что-нибудь... неожиданное? — спросила она, мечтательно глядя вдаль. Мысли ее явно бродили где-то очень далеко.

— Неожиданное! Силия, прости меня, но это звучит очень странно! Так могла бы сказать Лекси! — воскликнул Уоррен, и Силия услышала в голосе своего жениха что-то похожее на брезгливость.

— Возможно, Уоррен. Но молодость дается нам только одни раз! У нас еще будет уйма времени, и мы успеем стать степенными и рассудительными. Разве не так? — спросила она. С того самого дня, как Силия впервые мельком увидела Джордана Хейла, мысли о нем занимали все ее время. Она мечтала о том, как случайно встретит его, чарующе улыбнется ему, как между ними завяжется непринужденная беседа, полная восхитительного скрытого напряжения. Силия представляла себе, как Джордан приглашает ее к чаю и, может быть, даже целует ее, грезила о том, как, возможно, взаимная страсть охватит и увлечет их обоих... Она понимала, что это только фантазии: ничего такого случиться с ней, разумеется, не могло, но не мечтать о Джордане было уже выше ее сил.

— Но послушай, Силия! — уныло протянул Уоррен. Его клейкий голос вернул ее к действительности. — Ведь наши родители так ждут нашей свадьбы! Они давно уже все обсудили. Я знаю, что и твой отец начинает беспокоиться... — На самом деле Макс, встретившись с Уорреном в городе, потребовал, чтобы Уоррен держал себя с Силией более требовательно. К несчастью, решительности Уоррену как раз и не хватало, что крайне раздражало его предполагаемого тестя.

— Так пусть тогда они и женятся друг на друге, а меня оставят в покое! — отвернувшись, пробормотала Силия.

— Но послушай, любовь моя...

— Бога ради, Уоррен.— Силия резко повернулась к нему. — Мы говорим о нашей жизни, а не о жизни наших родителей! Ведь решать будем мы... и потому, что мы хотим этого, правда?

Они медленно брели по саду. Беседа, казалось, совершенно поглотила их. Ева не слышала продолжения этого захватывающего разговора, хотя, насколько можно было судить, Уоррен с каждой минутой все сильнее падал духом. Ева подождала, пока они совсем не скроются из виду, встала и быстрым шагом прошла на веранду.

Дверь в спальню Лекси была открыта. Комната ее, несмотря на большой беспорядок, выглядела тем не менее очень по-женски. Шторы были обшиты кружевами, сетка от москитов над кроватью украшена вышивкой, на туалетном столике громоздились коробки с пудрой, банки румян и патроны губной помады. На огромной кровати валялась небрежно брошенная полупрозрачная ночная рубашка, а на ночном столике стояло несколько безвкусных детских кукол. Ева, поморщившись, подумала, что бы стало с ней, со всей ее жизнью, если бы она выросла в родительском доме.

Лекси стояла во весь рост перед зеркалом в белом платье и с самым самодовольным видом любовалась собой. Заметно было, что мысли ее витают где-то очень далеко, по-видимому, она о чем-то грезила. Ева догадалась, что сестра вспоминает сейчас о своем ночном визите в Эдем, и задрожала от злости и негодования.

— Чем это ты, интересно знать, так довольна? — резко спросила она.

Лекси испуганно повернулась. В дверях, скрестив на груди руки, с рассерженным видом стояла Ева.

Лекси прищурила глаза, поджала губы, презрительно оглядела Еву — ее шляпу, грубые бриджи, клетчатую рубаху, запятнанную манговым соком, — и с удовольствием подумала, что в этом наряде сестра больше похожа на рабочего с конюшни, чем на дочь одного из богатейших плантаторов побережья.

— А ты-то откуда тут взялась? — саркастически спросила она.

— Сейчас речь не обо мне. Что ты делала в Эдеме этой ночью? — спросила Ева.

Лекси презрительно изогнула темную бровь, и глаза ее заблестели злобой.

— Это не твое дело.

— Возможно, и не мое. Но что сказали бы отец... или мать?

В ответ Лекси нахмурила брови и плотно сжала свои полные губы.

— Они ни о чем не знают, так? — спросила Ева, чувствуя, что на этот раз у нее есть наконец шанс взять верх над злой и заносчивой сестрой.

— Ты им не расскажешь, Евангелина. А если расскажешь, что же, я тоже могу поведать отцу, что ты самовольно поселилась на плантации, вместе с каким-то канаком, что ты наврала Джордану Хейлу, чтобы он позволил тебе остаться и работать у него. Как ты думаешь, понравится это отцу?

— Откровенно говоря, мне совершенно наплевать на его мнение. И я никого не обманывала и не принуждала!

Лекси состроила недоверчивую гримасу:

— Что, Джордан тебя взял из жалости? Пожалел несчастную бездомную хромоножку? — Она указала взглядом на больное бедро Евы.

Ева задрожала от гнева: мысль, что Джордан предложил ей работу из жалости, привела ее в бешенство. Лекси с удовлетворением поняла, что стрела ее попала в цель.