Закат Советской империи. От Брежнева до Горбачева. 1966–1991 - [83]

Он все время боялся остаться с носом. На отдыхе в «Соснах» он пытался выудить из меня хоть что-то.

— Ну, давай поговорим. Ты же понимаешь, как мне важно знать, что ты докладываешь.

Руководство ПГУ пыталось перейти с некоторыми нашими сотрудниками на более доверительные отношения. Пришлось поговорить с ними, спросить:

— Не за председателем ли комитета вы собрались присматривать?»

Но руководители ПГУ все-таки хотели знать, что происходит в отделе «П» и под большим нажимом получили согласие на назначение заместителем начальника отдела Леонида Кутергина. Отвертеться не удалось: за кандидата просили высокие руководители, а отвести его по деловым качествам просто не представлялось возможным.

Кутергин провел вербовку американца, что ценилось высоко. Он лишь по состоянию здоровья перешел на аналитическую работу, где также проявил себя мастером писания докладов на самый верх. Никто не сомневался, что Кутергин — глаза и уши руководства ПГУ в отделе «П», но новичок был любопытен просто не в меру. Один из офицеров застал его, когда тот влез в его секретные бумаги.

Об инциденте рассказали Питовранову, надеясь, что тот поговорит с Андроповым и Кутергина переведут в другое подразделение. Однако он отмахнулся. Ларчик открывался просто: «Кутергин лизал задницу ЕП просто со страстью: бесстыже льстил, восхвалял на собраниях, а старик это очень любил».

Утвердившись в «Фирме» и завоевав доверие Андропова, Питовранов стал подталкивать его к смещению Брежнева, но Юрий Владимирович при всей их внешней близости лишь использовал генерала. Он не вернул Питовранова на службу в КГБ, поэтому отдел, названный его именем, в действительности возглавлял кадровый офицер КГБ, а заслуженный генерал руководил только подчиненной отделу «П» спецрезидентурой «Фирмы».

Чтобы удовлетворить его самолюбие, Андропов ввел ему доплаты к окладу в Торгово-промышленной палате до уровня оклада зампреда КГБ, приглашал на обеды к себе на дачу, а в 1979 году добился награждения Питовранова орденом Ленина. Но неутоленное тщеславие толкало ЕП в большую политику.

Питовранов желал смещения Брежнева и продвижения Андропова наверх, хотя и понимал, что он слабо разбирается в экономике и не очень популярен в партии, и потому попытался создать правящий триумвират с президентом Андроповым, премьером Косыгиным и главой партии — первым секретарем Белоруссии Машеровым.

Андропов и Косыгин не ладили. Поэтому Питовранов взял отпуск и путевку в тот же санаторий, что и Косыгин, и в ходе катания с ним на лодке без охраны провел осторожный зондаж и заручился завуалированным согласием. С Машеровым Питовранов спустя полгода, во время катания на коньках, обменялся еще менее значительными фразами, и ЕП посчитал, что Машеров поддержит Андропова. Оставалось уговорить Юрия Владимировича.

Питовранов вспоминал:

«Я ему как-то сказал:

— Юрий Владимирович, вы же видите, что в стране и в партии руководителя нет.

Он смотрит на меня выжидающе:

— Ну и что дальше?

— Нужно думать, чтобы был руководитель.

— Вон какую ты мне задал задачу! Давай с тобой разбираться вместе. Я разговаривал с руководителем компартии Венгрии. Сказал ему, что не клеится у нас, не получается. Он говорит мне: “Юрий Владимирович, Христом Богом вас умоляю, только не трогайте Брежнева! Мы знаем, что он пустышка, что эти плечи не соответствуют лежащему на них грузу, что он двух слов не свяжет, но не будоражьте сейчас ситуацию! Пусть он стреляет своих кабанов”.

Это сказал ему Кадар, с которым он работал вместе в Будапеште, которого он любил, уважал, ценил. И он не отбросил его совет. То же самое сказали Юрию Владимировичу и другие руководители социалистических стран, которым он доверял».

Это означало, что Андропов уже советовался по этому вопросу с руководителями социалистических стран, которые желали оставления Брежнева на посту генерального секретаря. Андропов понимал, что время еще не пришло.

Тогда план Питовранова не осуществился еще и по другой причине. Его неформальные контакты с Косыгиным не остались незамеченными теми, кому Брежнев поручил смотреть за делами в КГБ. Косыгина вскоре достаточно грубо отправили в отставку, а Машеров погиб в странной автокатастрофе.

Пришлось ждать момента, когда Брежнев по возрасту и состоянию здоровья сам уйдет от руководства страной. А пока «Фирма» собирала компромат на сына генсека Юрия Брежнева и его окружение и держала под контролем тех, кто мог составить конкуренцию Андропову в качестве генсека.

В это же время сторонники Брежнева плотно следили за всеми действиями Андропова, в том числе и за его связью через Питовранова с главным кремлевским врачом Евгением Чазовым. Питовранов считал, что надо было точно выбрать момент перехода Андропова из КГБ в ЦК КПСС, чтобы уже стать вторым лицом в партии, но и не потерять контроль над Лубянкой.

Скорее всего, Питовранов хотел получить высокий пост в КГБ. но его назначили только главой Торгово-промышленной палаты. Вскоре Андропов заболел, и его личная разведка осталась без куратора, покровителя, потребителя информации. И деятельность «Фирмы» пошла на спад. Американский источник неожиданно умер. Японский оказался не у дел. И даже карьера западного дипломата, успешно начавшаяся в Москве с помощью Питовранова, уже не давала результатов.