Закат Советской империи. От Брежнева до Горбачева. 1966–1991 - [82]

Не приносили большой пользы и командировки сотрудников «Фирмы» за рубеж. Сам генерал выезжал достаточно часто, но даже его немалый опыт не всегда помогал заполучить информированного друга. Не удалось наладить неформальные отношения с одним из известных французских кутюрье.

Во время визитов в Париж Питовранов встречался с ним, но «никаких полезных разговоров не получилось». ЕП говорил об этой неудаче с сожалением даже много лет спустя. Но у него было давно заготовлено оправдание: «С ним и не стоило устанавливать доверительные отношения. Мерзкий педераст, знаете ли. Растлевал все вокруг себя».

Для Питовранова и Андропова стало очевидным, что личная разведка председателя КГБ нуждается в постоянно действующих резидентурах за рубежом. И с этого момента началась полоса значительных разведывательных успехов.

Самой важной победой стало привлечение в число друзей организации Питовранова одного из самых информированных американских политиков, который сообщал такие сведения, что их без промедления напрямую докладывали Брежневу. Так он сообщил, что один из видных советских дипломатов, член ЦК КПСС, сотрудничает с американской разведкой.

Андропов приказал перепроверить информацию, и выяснилось, что у посла часто появляются дорогие вещи и он говорит, что это подарки знакомых. Траты посла значительно превышали не только зарплату, но и те средства, что главы советских диппредставительств умудрялись присваивать из представительских денег (Яковлев, Шеварднадзе или…?). Андропов доложил об этом Брежневу, но генсек знал, что между послом и Андроповым была давняя неприязнь, и не поверил ему.

— Среди членов ЦК не может быть предателей! — заключил Леонид Ильич.

— Юрий Владимирович не согласился, — вспоминал Питовранов, — но в споры не полез и, вернувшись на Лубянку, порвал документ на глазах своего зама Виктора Чебрикова.

«Фирма» также удачно работала в Японии. Успех был обеспечен тем, что сотрудники резидентуры «Фирмы» стали снабжать информацией о ситуации в мире перспективного японского политика, и он быстро продвинулся во власти, обеспечив Андропова полной информацией о политике Японии.

Во Франции заведовал филиалом «Фирмы» большой знаток страны и особенностей французской души. В результате были завербованы многочисленные политики, бизнесмены, их родственники, жены и любовницы. Поэтому, когда в 1970-е годы Брежнев и другие руководители СССР собирались с визитом в Париж, они точно знали, что будут просить французы на переговорах и до каких пределов они готовы отступить.

В Москве Питовранов познакомился с одним из высокопоставленных западных дипломатов, аккредитованных в столице СССР, и начал помогать ему во всех личных и служебных делах. Благодарность дипломата о внутреннем устройстве недоступных для КГБ частей иностранных посольств оказалась бесценной. Сообщал он также о содержании разговоров между высокопоставленными зарубежными дипломатами по вопросам политики США и НАТО.

Однако «Фирме» не удалось укрепиться в Британии и Германии сотрудник Питовранова, учил немецкий в школе у преподавательницы-еврейки, не вызывал доверия у немцев. Кроме того, недостатком «Фирмы» было и то, что она была личной разведкой Андропова, который сам ставил перед ней оперативные вопросы, создав для отдела «П» отдельный бюджет и независимые от КГБ каналы связи с представителями за рубежом.

«В первые годы существования “Фирмы”, — вспоминал Питовранов, — Юрий Владимирович участвовал в планировании многих наших операций, и в некоторой степени наше подразделение было для него учебным полигоном. Я приходил с готовым планом операции и пояснял ему, почему следует проводить ее именно так. Он прислушивался. Думаю, эта работа помогла ему скорее освоить специфику чекистского дела».

Затем с помощью «Фирмы» Андропов стал отрабатывать возможность проведения операций, о которых не знали даже его замы в КГБ. «Фирме» поручалось то, что категорически запрещалось КГБ — вербовки в зарубежных компартиях и приобретение источников информации в руководстве социалистических стран. Поэтому начальники внешней разведки, особенно Крючков, нервничали, опасаясь конкуренции и подвоха.

Вместе с министром обороны Устиновым он верил в возможность победы в ограниченной ядерной войне. На одной из конспиративных квартир была создана исследовательская группа, которая разрабатывала план операции доставки с помощью ветеранов-диверсантов миниатюрных ядерных бомб на территорию вероятного противника.

Для прикрытия акции договорились с главарями одной из террористических группировок на Ближнем Востоке, которые должны были взять ответственность за взрыв на себя. Но до дела не дошло, а разработка еще многие годы продолжала храниться в архивных планах «Фирмы».

«Отношения с Крючковым были подпорчены тем, что он очень ревниво относился к моей работе с Юрием Владимировичем, — рассказывал Питовранов. — Он и раньше был отчасти в курсе наших задач, но никогда не был осведомлен о них в полном объеме — это его страшно нервировало. Он начальник разведки и не знает, что именно мы сообщаем председателю КГБ. Совпадает наша информация с его докладами или нет? Не сообщаем ли мы то, что его резидентуры проморгали?