Закат Пятого Солнца - [29]

Тот же сановник, который пытался найти с ними общий язык, ничем не проявляя досады, коротко что-то приказал одному из своих приближенных, сопроводив слова властным жестом. Тот двинулся к выходу из помещения, поманив испанцев за собой. Караул из десятка воинов двинулся вслед за ними. Фернан внимательно оглядывался по сторонам, желая понять, куда их ведут. Пару раз он задумчивым взглядом засматривался на копья окружавших его солдат. Себастьян сразу догадался, о чем думает его молодой товарищ.

– Фернан, не спеши начинать войну. Не нужно выхватывать оружие у наших конвоиров.

– А когда, по-твоему, следует ее начать? – недовольно спросил Фернан. – Когда меня положат на алтарь и начнут вырезать сердце? Тогда уже поздно будет.

– Повремени. Может быть, для нас все еще не так и плохо обернется.

Гордого Гонсалеса изрядно выводило из себя, что к нему – испанскому кабальеро и отважному воину – относятся как к рабу. Приказывают то идти, то стоять, то снова идти. И все это совершенно не интересуясь его мнением. Но больше всего донимала неизвестность. Фернан понимал, что жизни их здесь ничего не стоят. Что мешает индейцам казнить пленников?

Шли они недолго. Выйдя на улицу и пройдя по краю пустующей сейчас площади, испанцы попали в другой дворец. Он казался ничуть не меньше первого. Стоящий на невысокой платформе, богато украшенный снаружи, сияющий свежей зеленой и желтой краской на гладких стенах.

Конкистадоров повели внутрь. Одни помещения сменялись другими, в коридорах и галереях тускло горели светильники. Больше всего Фернана удивляло то, что ни в одной стене он не видел хотя бы маленького окна. Все это напоминало лабиринт. Гонсалес тревожно озирался по сторонам, пытаясь запомнить дорогу. Ему казалось, что они уже блуждали гораздо дольше, чем могли идти в пределах здания. Может быть, дворец является всего лишь входом в какую-нибудь систему катакомб?

В итоге они вошли в большую комнату. Первое, что испанцы увидели, были все их вещи. Особенно конкистадоров волновало оружие. Мечи, кинжалы, ножи и шлемы лежали на столе. Рядом располагались фляга, свернутые плащи, арбалет, щит Фернана и сумка Себастьяна. А также маленький золотой идол, выигранный когда-то в карты в далекой Севилье. Фигурка блестела в сполохах факелов, пуча глаза и скаля крупные зубы.

Гонсалес тут же кинулся к своему мечу, нетерпеливо выдернул клинок из ножен и замер. Риос бросил на приятеля обеспокоенный взгляд – кто знает, не примется ли тот сейчас рубить головы направо и налево? Фернан застыл, почти не дыша, любуясь бликами, играющими на полированной поверхности оружия. Ощущая в руке приятную тяжесть, он лишь в эту секунду стал вновь обретать уверенность в себе.

– Начинаешь чувствовать себя свободным не в тот момент, когда тебе развязали руки, а лишь тогда, когда в этих руках снова оказывается меч, – пробормотал он.

Себастьян не ответил. Его возвращение всех вещей скорее изумило, чем порадовало.

– Впервые вижу, чтобы пленникам отдавали оружие, – задумчиво ответил он. – Кто знает, что эти дикари нам готовят.

Фернан не слушал его. Он суетился, развешивая клинки на привычные места: меч на левое бедро, кинжал на правое, нож за голенище сапога. Щит он поднял, критически осмотрел со всех сторон, убедился, что с ним все в порядке, недоверчиво покачал головой и снова положил на стол. Выпрямившись, Гонсалес положил ладони на рукояти, рассмеялся и огляделся по сторонам. Вид у него был весьма довольный. Себастьян также забрал свое оружие, внимательно осмотрел содержимое сумки.

– Веревка, огниво, еще кое-какая мелочь. Даже кошель с монетами на месте. Черт разберет этих дикарей! Ничего не забрали!

– Может быть, они хотят отпустить нас за выкуп?

– Думаешь, губернатор только о том и печется, как бы выкупить из плена двух авантюристов? – фыркнул Себастьян. – Да откуда индейцы вообще могут знать о том, кто мы, откуда прибыли и…

Ему не хватало слов. Себастьян и сам не мог понять, чего ждать дальше. Лишь теперь испанцы огляделись по сторонам. Комната оказалась просторной. Пол устилали плетеные тростниковые циновки, похрустывающие под ногами. Стены покрывала гладкая штукатурка, белая с легкой желтизной, как старая слоновая кость. В двух углах стояли раскрашенные глиняные курильницы, откуда разносился легкий приятный аромат. Две низкие широкие кровати, на каждой из которых высилась стопка тонких хлопковых покрывал. Возле стола стояло четыре невысоких деревянных скамейки. Небольшие вентиляционные окошки почти не давали света, служа лишь для циркуляции воздуха, зато с освещением справлялись многочисленные светильники. Дверной проем был занавешен вышитой тканью.

На одной из стен висел ковер, обойти который вниманием было невозможно. Добрых четырех шагов в длину и шириной не уступающий человеческому росту, он изображал нечто странное. Шесть человек стояло в очереди, сжимая в руках копья и мечи с обсидиановыми вставками. Выглядели они так, как и полагалось местным жителям: медно-красная кожа, деформированные головы, пышные головные уборы. Все, кроме одного, который оказался угольно-черным. Навстречу им из клубов разноцветного дыма выступало чудовище, с телом человека, но головой крокодила. Оно нависало над людьми, хмуря черные брови и скаля белые зубы, выставив перед собой когтистые лапы, в которых тварь сжимала чью-то откушенную ногу.