Закат Птолемеев - [53]

По мысли Цезаря, женой повелителя будущей державы должна была стать Клеопатра, законная царица, в жилах которой текла кровь древней династии. Разделив трон с Цезарем, владычица Египта представляла бы восточные и эллинистические страны мировой монархии. А их сын Птолемей Цезарь был бы истинным наследником традиций и могущества всех народов Востока и Запада.

Вместе с тем Цезарь не собирался разводиться с Кальпурнией. Один из его друзей рассказывал позднее, что у Цезаря был подготовлен проект закона, по которому ему — властелину мировой монархии — позволялось брать жён сколько угодно и каких угодно — для рождения наследников. Благодаря этому закону он смог бы усыновить ребёнка Клеопатры.

Если учесть все эти обстоятельства, станут понятны и безразличие Клеопатры к повседневным делам Египта, и её длительное пребывание вдали от своей страны, после всех потрясений чрезвычайно нуждавшейся в заботах и внимании. Поскольку ей предстояло сделаться царицей и владычицей мира, ради столь великой цели можно было временно пренебречь судьбой одной страны.

Впрочем, Египет, и особенно Александрия, очень выиграли бы в результате образования мировой монархии. Столица Египта стала бы столицей мировой державы, Александрия заняла бы место Рима, а Египет — Италии. А ведь совсем недавно та же Александрия была покорена римским полководцем! Для Клеопатры это было бы бескровной и полной победой, парадоксальной переменой ролей.

Сейчас, по прошествии двадцати столетий, когда мы знаем, как развивались дальнейшие события, эти планы кажутся фантастическими. Но в те необыкновенные дни вся Римская держава лежала у ног Цезаря и осуществление его замыслов представлялось реальным и близким.

Во всяком случае Клеопатра относилась к ним очень серьёзно. Уверенная в поддержке Цезаря, она уже начала вести себя как царица и повелительница даже по отношению к самым знатным римлянам. Это испытал на себе, в частности, Цицерон.

Клеопатра и Цицерон

«Царицу я ненавижу; что я по праву так поступаю, знает Аммоний, поручитель за её обещания, которые имели отношение к науке и соответствовали моему достоинству, так что я осмелился бы сказать о них даже на народной сходке. О Саре я узнал, помимо того, что он негодный человек, что он, сверх того, ещё заносчив по отношению ко мне: всего один раз видел я его у себя в доме; на мой любезный вопрос, что ему нужно, он сказал, что ищет Аттика. О гордости же самой царицы, когда она находилась в садах за Тибром, не могу вспомнить без сильной скорби» [85].

Чтобы понять, насколько взбешён был Цицерон, достаточно вспомнить, что письмо, отрывок из которого здесь приведён, он написал через несколько месяцев после отъезда Клеопатры из Рима. Даже время не смягчило обиды! Столь расстроивший Цицерона эпизод заключался, по-видимому, в следующем.

В 45-м или в начале 44 года дальновидный и предусмотрительный Цицерон посетил царицу на её вилле. Он хотел лично представиться женщине, пользовавшейся особым расположением Цезаря. Предлогом для визита послужила какая-то редкая книга, необходимая Цицерону для завершения работы над философским трактатом. Царица могла бы распорядиться, чтобы эту книгу доставили из Александрийской библиотеки, где хранилось почти всё когда-либо написанное по-гречески. Во время аудиенции Клеопатра любезно выслушала просьбу сенатора и приказала одному из своих придворных, Аммонию, проследить за её выполнением. Но тот, несмотря на все обещания, не сделал ничего! А другой вельможа из свиты царицы, Сара, придя в дом Цицерона, вообще спросил не хозяина, а его друга Аттика.

В тот период Цицерон много читал и писал. Политическая жизнь в Риме, которая до тех пор интересовала его больше всего, замерла. Теперь решения принимались не в сенате и народном собрании, а в покоях виллы диктатора. Его отпущенники пользовались большим влиянием, чем государственные сановники. Поэтому не удивительно, что человек, честолюбивый и образованный, Цицерон искал утешения в занятиях литературой и философией, в изучении трудов мыслителей прошлых веков. Вместе с тем он стремился и к тому, чтобы его труд принёс пользу современникам. Об этом он писал в своём новом сочинении, которое носит название «Тускуланские беседы» [86].

На вилле Цицерона, расположенной неподалёку от Рима, на склоне Альбанских гор, в Тускуле часто собирались его друзья — Марк Брут, Требаций, Курций, бывал там и муж его дочери Долабелла. Вымышленные беседы в Тускуле об основных проблемах практической философии Цицерон изложил в пяти книгах. Вполне возможно, что именно в ходе работы над этим сочинением он и обратился к царице с просьбой прислать ему из Александрии трактат кого-то из древних мыслителей. По существу «Беседы» представляют собой парафразы и популярное изложение взглядов греческих философов различных школ.

В первой беседе рассматривается проблема бессмертия души. Цицерон отстаивает точку зрения, согласно которой смерть тела не является концом существования всей личности человека. Его собеседник высказывает противоположный взгляд, разделявшийся в то время многими: смерть — это зло, так как она ведёт к полному небытию.