Закат империй - [19]

— Вроде есть немножко, — согласился Джави.

— Пишите, — решительно сказал Баррахат. — То есть диктуйте. Или… может, мне написать? Под вашу диктовку? Чтобы не расширять без необходимости круг посвященных?

— С кругом мы как-нибудь справимся, — с подозрительной гримасой сказал Джави. — Если бы это было самой большой проблемой… Что еще нужно сделать? С чего начнутся неприятности в столице, если они начнутся?

— Ну, это понятно, — не задумываясь, ответил Баррахат. — Это как всегда. Сначала пойдут мервов бить, потом напьются, потом грабежи, потом хайсыги соберутся в кулак и попытают счастья, пока темно и пыльно. Тогда про мервов временно забудут и пойдут бить хайсыгов. Бить их — дело, сами понимаете, нелегкое, так что скоро все устанут и напьются. Потом опять вспомнят, что мервы негодяи и Эртайса не чтут — и все начнется сначала. И будет повторяться до тех пор, пока не станет ясно, что бить уже никого не нужно, потому что все равно всем приветливо машет кладбище. А вот дальше даже не знаю. Дальше на моей памяти еще не забирались.

— Понятно, — Джави потер переносицу. — Может, тогда выставить из города мервов и хайсыгов, вместо того, чтобы ротенов разгонять?

— А куда? — пожал плечами Баррахат. — Мервов все равно будут бить везде, по старой привычке. Вы же знаете, что во всем всегда виноваты мервы. Если жрать нечего — значит, мервы все сожрали, а что не сожрали, то понадкусывали и спрятали под кровать. Если вдруг вселенная рушится, значит, мервский заговор против верных сынов Эртайса. Ну, а хайсыгам идти некуда. С вашего позволения, наш непобедимый и блистательный полководец в Бетранской долине пылинки на пылинке не оставил.

— И даже не с позволения, а по прямому приказанию, — вздохнул Джави. — Да, Шер, именно в такие мгновения я понимаю, что у правителя всего три проблемы — зато серьезные.

Баррахат поднял брови, демонстрируя интерес и внимание.

— Территория, собственный народ и милые соседи, — пояснил Джави. Можешь считать, что я шучу. Хотя на самом деле я вполне серьезно.

— Тогда пять проблем, — совершенно серьезно сказал Баррахат.

— Вот те раз, — досадливо сказал Джави. — А еще две откуда взялись? Боги, что ли? И судьба?

— Нет, повелитель. С богами и судьбой спорить нельзя. А проблема, принципиально неразрешимая, не может считаться проблемой.

— Здрасте! — Джави агрессивно заерзал на подушках. — А чем же она, по-твоему, должна считаться?

— Это вы у августалов спросите, повелитель. У мудрейшего сана Кайбалу, например. Я имел в виду во-первых: случай; во-вторых: все остальное.

— Не чувствую разницы, — с вызовом сказал Джави. — По-моему, и то, и другое — только разные названия для непредвиденных обстоятельств.

— Ну что вы, повелитель, — искренне обиделся Баррахат. — Случай вполне предвидим, он всего лишь непредсказуем. Ну смотрите: бросаем мы, например, кубик. Если звезда — идем вперед, если луна — выжидаем на месте, копье — идем направо, щит — идем налево, волна — отступаем.

— А если пустышка?

— Если пустышка, тогда плохо, — Баррахат сделал охраняющий жест над плечом. — Но может ведь выпасть шесть или семь пустышек подряд, упасите нас боги?

— Может, конечно, — кивнул император.

— Тем не менее такую случайность мы вполне можем предвидеть, завершил Баррахат. — А вот если кубик повиснет в воздухе… Вот такие шуточки я называю «все остальное».

— Понятно, — сказал Джави. — Но ты все равно неправ. Особенно насчет неразрешимых проблем.

— Покорно слушаю повелителя, — настороженно сказал Баррахат.

— Я, например, собираюсь у тебя на глазах потягаться с судьбой, император встал и с удовольствием потянулся. — А боги… Может быть, с ними и впрямь трудно спорить, Шер. Только ведь мы собираемся сами стать богами, ты помнишь?

— Мы? — Баррахат тоже поспешно вскочил, подобрав сердас.

— Как минимум я, по твоему настоятельному требованию. И еще наш верный великолепный Уртханг, по зову сердца и присяги. И наверняка найдется еще немало желающих, — император наконец попал левой ногой в сандалию, наклонился и щедро плеснул в кубок вина. — За богов, да будут они к нам благосклонны!

— Адиз-з-з! — ликующе заорал Тамаль и схватил кувшин.

— Адиз, повелитель, — сдержанно согласился Баррахат и поднял свой кубок. — Воистину адиз.

Император д'Альмансир сделал большой глоток, выплеснул остатки вина в бассейн и швырнул кубок следом. Тамаль неодобрительно посмотрел в бассейн и душераздирающе вздохнул. Баррахат быстро натянул сердас и замер, ожидая приказа. Но Джавийон без слов положил руку ему на плечо и громогласно позвал:

— Мутаннар!

— Я здесь, божественный! — церемонимейстер, кланяясь, выскользнул из тени террасы и остановился на безопасном расстоянии — как раз шагах в тридцати от императора.

— Найди глашатая, и пусть он возвестит всем придворным, что император почтил богов возлиянием. Пусть все немедля выпьют во славу богов, да пошлют они нам удачу в наших начинаниях!

— Адиз, повелитель! — Мутаннар начал торопливо пятиться к выходу из двора. — Что еще угодно божественному повелителю?

— Протокол-секретаря в мой кабинет, Аретиклей пусть ждет… где он там бишь расположился?

— В халкидоновом покое, повелитель, — негромко подсказал Баррахат.