Закат и падение Римской империи. Том 4 - [27]

Патриций, занявший своими войсками все пространство от Аниона до Мильвийского моста, уже овладел двумя римскими кварталами, Ватиканом и Яникулом, которые отделяются от остального города Тибром, и есть основание предполагать, что на собрании нескольких сенаторов, перешедших в оппозицию, Олибрий был провозглашен императором с соблюдением всех форм законного избрания. Но большинство сенаторов и население непоколебимо держали сторону Анфимия, а более действенная помощь готской армии дала ему возможность продлить свое царствование и общественные бедствия трехмесячным сопротивлением, которое сопровождалось неизбежными в подобных случаях голодом и моровой язвой. В конце концов Рицимер неистово напал на мост Адриана, или Сан-Анжело, а готы защищали этот узкий проход с такой же отчаянной храбростью, пока не был убит их вождь Гилимер. Тогда победоносные войска Рицимера, преодолевши все препятствия, проникли с непреодолимой стремительностью внутрь столицы, и Рим (по выражению тогдашнего папы) сделался жертвой взаимной ненависти Анфимия и Рицимера. Несчастного Анфимия вытащили из места, где он скрывался, и безжалостно умертвили по приказанию его зятя, таким образом прибавившего к числу своих жертв третьего или, быть может, четвертого императора.

Солдаты, соединявшие ярость мятежников с дикостью варваров, стали без всяких стеснений удовлетворять свою склонность к грабежу и убийствам; толпы рабов и плебеев, относившихся равнодушно к исходу борьбы, находили свою выгоду в возможности грабить всех без разбора, и внешний вид того, что делалось в городе, представлял странный контраст между непреклонным жестокосердием и разнузданною невоздержанностью. Через сорок дней после этого бедственного происшествия, в котором преступления не оставили ни малейшего места для славы, тяжелая болезнь избавила Италию от тирана Рицимера, завещавшего главное начальство над своей армией своему племяннику Гундобальду, одному из бургундских князей. В том же году сошли со сцены все главные действующие лица, участвовавшие в этом важном перевороте, а все царствование Олибрия, смерть которого не носит на себе никаких признаков насилия, вмещается в семимесячном промежутке времени. После него осталась дочь, прижитая от брака с Плацидией, и пересаженный с испанской на константинопольскую почву род великого Феодосия не прекращался в женской линии до восьмого поколения.

В то время как италийский престол был предоставлен на произвол бесчинных варваров, император Лев серьезно обсуждал вопрос об избрании нового соправителя. Императрица Верина, усердно заботившаяся о величии своих родственников, выдала одну из своих племянниц за Юлия Непота, который владел доставшейся ему по наследству от его дяди Марцеллина Далмацией; это была более прочная власть, чем та, которую он приобрел, согласившись принять титул западного императора. Но меры, принятые византийским двором, были так вялы и нерешительны, что прошло много месяцев после смерти Анфимия и даже после смерти Олибрия, прежде чем их преемник получил возможность показаться своим италийским подданным во главе сколько-нибудь значительных военных сил. В этот промежуток времени, Гундобальд возвел в звание императора одного из своих незнатных приверженцев, по имени Гликерий; но бургундский князь не был в состоянии или не желал поддерживать это назначение междоусобной войной; его личное честолюбие заставило его удалиться за Альпы, а его клиенту было дозволено променять римский скипетр на митру салонского епископа. Когда этот соперник был устранен, Непота признали императором и сенат, и жители Италии, и галльские провинции; тогда его нравственные достоинства и воинские дарования сделались предметом громких похвал, а те, кому его возвышение доставляло какие-либо личные выгоды, стали пророческим тоном предсказывать восстановление общего благоденствия. Их надежды (если только они действительно существовали) были разрушены в течение одного года, и мирный договор, уступавший вестготам Оверн, был единственным событием этого непродолжительного и бесславного царствования. В интересах своей личной безопасности италийский император жертвовал интересами самых преданных ему галльских подданных, но его спокойствие было скоро нарушено неистовым мятежом варварских союзников, которые двинулись из Рима к Равенне под предводительством своего генерала Ореста. Испуганный Непот, вместо того чтобы положиться на неприступность Равенны, торопливо перебрался на свои корабли и переехал в свои далмацийские владения, на противоположный берег Адриатического моря. Благодаря этому постыдному отречению он влачил свою жизнь около пяти лет в двусмысленном положении не то императора, не то изгнанника, пока не был умерщвлен в Салоне неблагодарным Гликерием, который - быть может, в награду за совершенное им злодеяние - был перемещен на должность миланского архиепископа.

Народы, отстоявшие свою независимость после смерти Аттилы, занимали, по праву владения или по праву завоевания, обширные страны к северу от Дуная или жили в римских провинциях между этой рекой и Альпами. Но самые храбрые из их молодых людей вступали в армию