Закат и гибель Белого флота, 1918–1924 годы - [85]

В конце 1919 года армия генерала Деникина начала отход от Орла, кончившийся разгромом армии и отступлением ее на Новороссийск. Каспийская флотилия и войска генерала Драценко, действовавшие против Астрахани, оказались отрезанными и предоставленными самим себе. К концу зимы 1919 года остатки армии были стянуты к Петровску, к морской базе Белого движения на Каспии. Сам генерал Д. П. Драценко поспешил объявить подчиненным ему войскам, что война с большевиками окончена и что все желающие могут идти на все четыре стороны; кто же останется, тот может эвакуироваться на судах флотилии. Но куда пойдут бойцы ВСЮР и что с ними станет, оставалось неизвестным. Обращаясь к войскам, Драценко особо подчеркнул, что «никому ничего не может быть обещано».

Обстановка на прикаспийских территориях к февралю-марту 1920 года складывалась весьма трагическим для белой армии образом. Хотя Красная армия и не наступала с суши на Петровск, но возле порта образовались местные большевистские и горские отряды, которые все время обстреливали город и действовали в его окрестностях, едва сдерживаемые остатками частей генерала Драценко. Из Астрахани с весной ожидался выход красного флота, усиленного миноносцами 2-го и 3-го ранга, переведенными сюда по Волге из Балтийского моря. Чтобы владеть морем, Белому флоту необходимо было прийти первыми под Астрахань до конца заморозков. Это было непросто в силу объективных обстоятельств, ибо выход из устья Волги представляет собой узкий морской канал, тянущийся в море миль на десять. Всякий корабль, идущий по каналу, мог быть с моря легко расстрелян. Если бы белые суда опоздали, а красные корабли оказались уже в море, то им пришлось бы иметь дело с противником гораздо сильнее существующего Каспийского белого флота, имеющим к тому же настоящие боевые корабли.

В форте Александровском все еще находилась Уральская армия, совершенно небоеспособная после тяжелого зимнего перехода, в котором она потеряла чуть не десять тысяч своих бойцов замороженными и больными. Красноводск еще осенью 1919 года был занят красными отрядами. Новообразованный Азербайджан никакого участия в борьбе с красными не принимал, вел самостийную политику, вел переговоры с большевиками и старался вредить частям ВСЮР по мере сил: не давал необходимой нефти и материально и духовно поддерживал разноплеменные горские отряды, все время обстреливавшие крайний фланг Добровольческой армии, находившийся под Дербентом.

В Энзели, в Персии, расположился большой отряд британских войск. Командир Каспийской флотилии, недавно произведенный в контр-адмиралы, Сергеев, еще почти за месяц до эвакуации, послав громкую телеграмму командиру Уральской армии на его вопрос об эвакуации — «Я владею морем, эвакуация будет произведена в Александровском форте», — ушел на своем флагманском корабле «Президент Крюгер» в Энзели. Там адмирал производил какие-то торговые операции.

В Баку, несмотря на то что азербайджанцы встретили его флагманский корабль залпом из тяжелых орудий с острова Нарген, с неослабевающим энтузиазмом Сергеев продолжал свои попытки начать с правителями Азербайджана какие-то переговоры относительно потенциальных беженцев. Поскольку приказ генерала Драценко о роспуске армии распространился также и на флотилию, оставшийся за ее командующего начальник штаба Сергеева капитан 1-го ранга Пышнов, не имея никаких инструкций от адмирала, действовал совместно с генералом Драценко. Астраханцы заволновались — сначала заявили, что никто не уйдет и они пойдут с флотом куда угодно, но потом, видно, чувство привязанности к родным местам возобладало, — ведь у каждого из них оставались под Астраханью семьи и имущество. Со слезами на глазах они начали прощаться, говоря: «Если бы вы приказали, что нам делать, а то говорите — как угодно, хочешь — оставайся, хочешь — уходи». Корабли Каспийской флотилии опустели, на них оставались лишь офицеры и небольшое число матросов. Рыбаки сели на свои рыбницы и поплыли в сторону Астрахани, предполагая до лета обосноваться на острове Чечень, а летом 1920 года самостоятельно начать биться с красными…

Уже находясь в Месопотамии, офицеры Каспийской флотилии читали в газетах, что в Астрахани произошел переворот и даже был объявлен свой «астраханский царь», но, конечно, через некоторое время восстание подавили, так что вряд ли кто-нибудь из бывших соратников морских офицеров по Каспию остался после того в живых.

Чтобы корабли могли двигаться, генерал Драценко дал морякам кавалерийский полк, который и был распределен по кораблям — без лошадей, но зачем-то со своими седлами. Солдаты первое время моряков не признавали, не слушались, и вследствие этого возникала масса недоразумений. И вот с таким составом и, конечно, с запозданием два сильнейших корабля Каспийской флотилии — «Дмитрий Донской» и «Князь Пожарский» — под командой капитана 2-го ранга Бориса Николаевича Бушена в марте 1920 года были отправлены под Астрахань, чтобы предупредить выход красных в море. Вслед за ними буксировались две баржи с камнями, которые должны были быть затоплены в канале. Подойдя ночью на так называемый 12-футовый рейд, Борис Николаевич обратил внимание на мелькавшие вдали огни. Утром во мгле были видны какие-то корабли, и Бушен направил «Князя Пожарского» на разведку. Не успел «Пожарский» отойти на какие-то полмили, как раздался чудовищный взрыв, и одно колесо (пароход был колесный) разнесло вдребезги. Оказалось, что большевики оградили себя минами. На виду у красных миноносцев Балтийского флота, оказавшихся уже в море, а также больших вооруженных пароходов Бушен успел снять всю команду с «Пожарского» и затем потопил его снарядами. О бое с большевиками уже говорить не приходилось. Странно, но большевики проявили несвойственную им беспечность, не тронув экипаж Бушена, хотя и могли его тут же утопить.