Закат боярской республики в Новгороде - [55]

Трудная зима была на исходе. 5 марта в Москву въехал государь всея Руси. За ним везли вечевой колокол. «И привезен бысть, и вознесли его на колоколницю на площади и с прочими колоколы звонити».

«До зде все сконцашася о Великом Новегороде», — пишет псковский современник событий.

Кончилась боярская республика на Волхове, а вместе с ней — старая удельная Русь. В судьбах Новгорода, в судьбах нашего Отечества был пройден важный рубеж. Наступило единство Русской земли под знаменем Москвы. В грядущий XVI век Русь вступала могучим государством, сбросившим оковы ордынского ига. Новгородский колокол на площади Московского Кремля, колокола Твери и Ярославля, Рязани и Суздаля, Нижнего Новгорода и Переяславля дружно отбивали отныне новое время.

«Река времен в своем стремлении уносит все дела людей...» Прах автора этих строк, одного из величайших русских поэтов покоится в новгородском Детинце. 11сподалску от нею возвышается памятник Тысячелетия России. Фигуры деятелей прошлого безмолвно застыли друг подле друга. Отшумели вековые споры.

Памятник Тысячелетия России

События былых времен живут в памяти потомков в дымке романтического ореола. Но прошлое не нуждается в апологии. Истина, историческая действительность, богаче и ярче, суровее и сложнее, чем любое представление о ней.

С конца XVIII века русские романтики —и консервативные, и революционные, за исключением, пожалуй, одного только Белинского,— почти неизменно тосковали о новгородской «свободе».

Нет, не был боярский Новгород, даже в лучшие свои времена, цитаделью «свободы». Общественный строй архаической феодальной республики, богатевшей от продажи собольих шкурок далеконе был идиллией. Закономерный, необходимый этап развития Русской земли, он нес в себе и свое оправдание, и свой приговор. Выполнив свою историческую миссию, он с необходимостью должен был уступить место другой форме политического бытия, способной решить новые насущные задачи — объединить Русскую землю и отстоять ее независимость.

Деятели прошлого — не символы добра и зла, а живые люди, наделенные общечеловеческими пороками и добродетелями и реальными приметами своей эпохи. Упрямая старуха Марфа Борецкая, стремившаяся передать Новгород под власть Литвы, мало похожа на романтическую героиню Карамзина.

Первый государь всея Руси, мудрый прагматик, одержавший верх в борьбе с новгородскими боярами, был сыном своего сурового времени, а не сентиментального XVIII века. Как и его ранний современник Людовик XI Французский, он прозаическими средствами делал прозаическое, но жизненно необходимое дело.

История имеет свои законы. Каждое время отвечает только на свои вопросы, решает только те задачи, которые реально стоят перед ним. На исходе средних веков повсюду в Европе муниципальные вольности и феодальные иммунитеты уступали место централизации государственной власти. Иного пути в будущее не было ни для Англии, ни для Франции, ни для России. Этот путь далеко не был усыпан розами, но в исторической действительности он был единственно возможным. Германия и Италия, истерзанные феодальными войнами и истоптанные сапогами наемных ландскнехтов, долгими веками являли печальный памятник затянувшейся раздробленности.

Нет, не был, не стал, и не мог стать феодальный Новгород «колыбелью русской вольности». От боярской республики до «свободы», о которой мечтали декабристы, было ох как далеко. Русская демократия, как и западноевропейская, рождалась не из феодальной анархии и не из магнатских привилегий.

Великий Новгород не надо приукрашивать. Он и так имеет завидную историческую судьбу. Ярким светом горит его образ в памяти нашего Отечества. Суровые лики новгородских икон, строгая простота храмов... Века шумных вечевых споров, века славных деяний воинов, купцов, мореходов... Нет без них России, нет без них русского человека, нет без них прошлого нашей великой страны.

Приложение: Извлечения из комиссионного списка 15 века Новгородской Первой летописи

А се князи великого Новагорода А се в Новегороде: первый князь по крещении Вышеславъ, сынъ Володимерь. По немь брать его Ярославъ, и володяше землею, и идя Киеву, и посади в Новегороде Коснятина Добрыничя. И родися у Ярослава сынъ Илиа, и посади в Новегороде,//и умре. И потом разгневася Ярославъ на Коснятина и заточи и, а сына своего Володимера посади в Новегороде. И писа грамоту Ярославъ, ркя: по сей грамоте ходите. По преставлении Володимере в Новегороде Изяславъ посади сына своего Мьстислава, и победишя на Черехи, бежа Киеву, и по взятьи града преста рать. И посади Святославъ сына своего Глеба, и выгнашя из града, и бежа за Во-локъ, и убишя и Чюдь. А Святополкъ седе на столе, сынъ Изяславль, иде Киеву. И приела Всеволод внука своего Мьстислава, сына Володимеря; и княживъ 5 лет, иде Ростову; а Давыд приде Новуграду княжить и (по) двою лету выгнашя и. И приде Мистиславъ опять, и седе в Новегороде 20 лет, и иде Киеву къ отцу и седе на столе отне, а в Иовегороде посади сына своего Всеволода, н селе Всеволод 20 лет, и выгнашя и; и въве-цоша ( IHIKK лини, гыиа Олгова, и те седе 2 лета, и вы- iiiiii и; имн'доша Ростислава Юрьевичя, внука Воло-N к- и-де лето едино и 4 месяце, и бежа из ip.i/ui, и иъиедошя Святослава опять, сына Олгова, и If седе год до года, и бежа из града; и въведоша Ростислава опять, сына Юрьева. И по мале времени приде Святополкъ, и показашя путь Ростиславу, а Святополкъ//седе на столе, и седе лето; и позва и братъ Изяславъ в Русь, а сына своего приела Ярослава, и тъ седев лето, выгнашя и новгородци и въведошя Ростислава Мьстиславичя; и седев лето едино, и иде в Русь, оставивъ Давыда, сына своего, и тому показаша путь по немъ; и въведошя Мьстислава Юрьевича, и седе 2 лета и месяц, и выгнашя и; и въведошя Ростислава опять ис Смоленьска, и посади сына своего Святослава, и самъ иде Киеву на столъ; и выгнашя Святослава, и въведоша Мьстислава Юрьевича внукъ, Ростиславичь, и тъ седевъ год от года, и выведе строи волею; и въведоша опять Ростиславичя Святослава, и. бежа из града; и въведошя Романа Мьстиславичя, Изяславль внук; и по том седе Рюрикъ Ростиславич; и потом седе Юрьи Андреевич; а по Юрьи Святославъ Мьстиславичь, Юрьев внукъ; а по том отець его Мстиславъ Безъокыи; а по том Красный Ярославъ, внукъ Юрьевъ; а по том опять Безъокыи, и тъ преставися; и въведошя с Торъжьску брата его Ярополка и по сем Бориса Романовичя; и по Борисе прииде отець его Романъ Ростиславичь; по том братъ его Мьстиславъ Храбрый Ростиславичь; и по Мьстиславе Володимеръ Святославич;//и по том отець Святославъ, Олговъ внукъ; по Святославе Ярославъ Володимеричь, своякъ Всеволожь; по семъ Мстиславъ Давыдович; по сем опять Ярославъ; и по семь въведошя Ярополка Ярославичя, Олговъ внукъ, по сем въведошя опять с Нового торгу Ярослава Володимеричя, своякъ Всеволож; по семь въведошя Святослава, сынъ великого Всеволода, внукъ Юрьевъ; и по сем вда Всеволод сына своего стареишаго Констянтина, и Костянтина выведо-шя; опять дасть Святослава; и въеха Мстиславъ Мсти-славичь в Торжекъ и въведошя и в Новъгород; по семь Ярославъ Всеволодичь; и опять Мьстиславъ Мьстиславичь; и по сем Святославъ Мстиславич, Романовъ внукъ; и по семь братъ его Всеволод; и по семь Всеволод Юрьевич, внукъ Всеволожь; и опять Ярославъ Всеволодичь; и опять Всеволодъ Юрьевич; и по семь Михаило Всеволодичь, Олгов внук; и опять Ярославъ Всеволодичь; и опять Михаило Всеволодич; и посадивъ сына своего Ростислава на столе, а самъ Чернигову; и опять Ярославъ ВсеволоДичь; и по немъ сынъ его Александръ Храбрый; и по немъ братъ его Андреи; и опять Александръ; по сем Ярославъ Ярославич; по томъ Дмитрии Александрович, и тъ седев 3 месяци,//выиде из града; и по семь Василии Ярославич; по семь, Аньдреи Александрович; и по семъ Михаило Ярославич, и тъ седевъ 3 месяци и неполны, выиде из града; и по сем Юрьи Данилович, внукъ храбраго Александра; и по семъ Дмитрии Михаилович; и по Дмитрии братъ его Алек-, сандръ; по сем Иванъ Даниловичь; по том Семеонъ, сынъ его; по том Иоаннъ, сынъ его другыи; по семь Дмитрии Конетянтиновичь; Дмитрии Ивановичь; сынъ его Василии.//