Закаспий - [25]
- Лариса Евгеньевна, опять к вам этот земледелец. Вы приглашали его?
- Никого я не приглашала. - Архангельская смутилась, отвернулась, затем поспешно поднялась на крыльцо и скрылась в помещении.
Совершенно не поняв, что происходит, Лесовский поспешил за ней. Султанов настиг его уже в приемной.
- Послушайте, господин инженер, вы почему преследуете секретаршу? Вы не даете ей покоя! Она не знает, куда от вас спрятаться. Пришлось сегодня увезти ее в лес и там подождать, пока вы исчезнете. Мы думали, вы уехали, а вы, оказывается, все еще караулите!
- Господин Султанов, но Лариса... Мы с ней условились. Как вы смеете вмешиваться в наши отношения?!
- Госпожа Архангельская, что же вы молчите?! - строго выговорил пристав и посмотрел на нее с усмешкой. - Может быть, мне вы говорите одно, а, ему - другое?
- Николай Иваныч, возьмите, пожалуйста, свои документы, я не смогу их отпечатать.
- Как-с? - не понял Лесовский. - Но объясните хотя бы, что происходит?
- Не приезжайте ко мне больше, - попросила Лариса. - Ни сюда, ни домой. На это есть весьма основательные причины, и я прошу вас не ухаживать за мной.
Лесовский вертел в руках папку с документами, смотрел умоляющим, по-детски растерянным взглядом на Ларису Евгеньевну, и не знал, что делать дальше. Видя его таким несчастным, она зашла в кабинет пристава. Султанов закрыл за ней дверь и оттеснил инженера к выходу.
- Молодой человек, надеюсь, вам все понятно? По-моему, никаких неясностей больше нет. Вас проводить или сами найдете дорогу к вашей лошади?
- Ну, сволочь! - взбешенно вскрикнул Лесовский. - Погоди, придет время... Будет и на моей улице праздник! - Он развернулся и побежал по коридору к выходу.
Вскочив в седло, с силой ударил каблуками в бока скакуна и понесся, не разбирая дороги, в степь, подальше от этого подлого поселка, от этих жалких существ. «Существа! Именно существа без чести и совести... Да как она могла предать меня?! А он - крокодил в образе человечьем, как он мог уговорить ее?! Купил ее вместе с папашей. И фельдшер - негодяй старый, прикинулся, объявил свою дочку больной!..» - Мысли Лесовского роились разъяренными пчелами, жалили изнутри мозг и сердце. На полном скаку он зацепился фуражкой за ветку, ее сорвало и отбросило куда-то в сторону. «А, черт с ней!» - подумал он, но тотчас остановил коня и вернулся. Ему стало не по себе от мысли, что фуражку найдут и передадут приставу. Вот уж насмеется эта крокодилья морда. Лесовский слез с лошади, поднял белевший во тьме головной убор, отряхнул о колено, но, садясь в седло, оперся рукой обо что-то хрупкое и намочил ладонь. «Ах, это же виноград для «больной»! С остервенением он скомкал сумку с виноградом и забросил в темень. Затем, не выпуская поводья, сел и тихо, по-мужски, заплакал, давя слезы горлом. Уже не горечь растоптанной любви, не отчаянье от потери любимой, а мерзкая пустота полного одиночества сковала его дух. Он, переносясь мысленно в Асхабад, в Москву, в Бахар, вновь в Москву, искал хоть кого-то, кто как-то мог занять эту вдруг образовавшуюся в душе пустоту, и не находил. Один на один с самим собой, между дикими горами и песчаной пустыней, он показался самому себе ничтожной песчинкой. Он не ведал, сколько просидел в полной прострации, но вдруг почувствовал, что все его существо сопротивляется возникшему безволию. Сердце какими-то властными толчками выбрасывало в вены кровь, заставляло дышать глубже и ровнее, поднимало на ноги. И мозг командовал: «Вставай, это всего лишь первая пощечина... Пощечина чувствительная, но не смертельная...»
С трудом он поднялся в седло, поехал медленно. Торопиться некуда - все равно теперь не уснуть, не сомкнуть глаз. На подъезде к аулу вновь слез с коня и сидел до самого рассвета, погрузившись в тягостные думы. Он выходил из тяжкого шока, когда где-то у гор завывали шакалы или с железной дороги доносился гудок паровоза. На рассвете, приехав в аул, расседлал лошадь и лег спать.
С этого дня он весь ушел в себя, отдался работе. Вставал рано утром, ложился поздно вечером. Работы на кяризе продвигались медленно. Возили кирпичи, замешивали глину в саманных ямах, выкладывали отводную галерею и наращивали внизу, возле аула, новую. Раз в две недели, на воскресенье, Лесовский уезжал в Асхабад, поразвлечься, чтобы не пропасть с тоски. Но и в городе не находил утешения. В «Северных номерах», где он по-прежнему снимал номер, в воскресные дни жизнь, по собственному выражению Лесовского, «выходила за берега». Тут дневали и ночевали загулявшие купчики, бандиты всех мастей. Пьяные скандалы, драки, визг женщин и свистки полицейского преследовали инженера и раньше, но теперь, когда он, постоянно находясь в горах, отвык от них, они вызывали в нем отчаянный протест. С вечера инженер уходил в железнодорожный сад, где служащие управления дороги играли в городки, иногда, заменяя кого-нибудь, играл и он. С наступлением темноты шел в бильярдную - здесь кипели бои «на интерес», и преуспевали, как всегда, парни из слободки. Лесовский вполне сносно владел кием, иногда даже уходил с выигрышем, и относились к нему бильярдисты не без уважения. С выигрыша он несколько раз приглашал слободских парней в ресторан, и каждый раз возвращался в номер пьяным. В подгулявшем состоянии он делался мягче и общительнее. Однажды даже взялся жалеть побитую каким-то ухажером Нюську. Та приняла его жалость по-своему, потянула к себе в номерок, и только тут он, словно взбесившись, влепил ей пощечину: «Сволочи, все вы одинаковые... Одна за рубль, другая за червонец!»
Исторический роман Валентина Рыбина повествует о борьбе хивинских туркмен за независимость и создание собственного государства под предводительством известного туркменского вождя Атамурад-хана.Тесно с судьбами свободолюбивых кочевников переплетаем ся судьба беглого русского пушкаря Сергея. Проданный в рабство, он становится командующим артиллерией у хивинского хана и тайно поддерживает туркмен, спасших его от неволи.
Творчеству писателя Валентина Рыбина — автора поэтических сборников «Добрый вестник», «Синие горы», «Каджарская легенда», повести о пограничниках «Тайна лысого камня», — присуща приверженность к историческим темам.История зарождения великой дружбы русского и туркменского народов с особой силой волнует писателя. Изучению ее В. Рыбин отдал немало творческих сил и энергии. Роман «Море согласия» — плод напряженного труда писателя. Он повествует о первых шагах сближения русских и туркмен, о тех драматических событиях, которые разыгрались у берегов Каспия полтора столетия назад.
В новом романе писатель лауреат Госпремии ТССР им. Махтумкули В. Рыбин рассказывает о жизни Туркменистана с 1924 по 1945 год — время строительства социализма, первых довоенных пятилеток и периода Отечественной войны. Через трудные испытания проходят герои романа — братья Каюмовы — Ратх и Аман. Тесно переплетаются с их судьбой в судьбы красных командиров — Ивана Иргизова, Василия Чепурного, Сергея Морозова.Роман написан на основе подлинных событий.
Валентин Федорович Рыбин лауреат Государственной премий ТССР им. Махтумкули. В настоящую книгу вошли повесть «Царство Доврана» и рассказы «Берёг загадок», «Член кооператива», «Джучи», «Сотый архар».
Писатель В. Рыбин, лауреат Государственной премии имени Махтумкули, автор известного романа «Море согласия», свой новый роман посвятил русско-туркменским связям XIX столетия. В нём показан период 30—40-х годов, когда на российском престоле сидел царь-тиран Николай I, когда Ираном правил не менее жестокий Мухаммед-шах, а в Хиве и Бухаре царил феодальный произвол ханов. Четыре государя вели в тот период жесточайшую борьбу за туркменскую землю. А кочевники-туркмены боролись за свою независимость, за обретение государственности.
Автор романа «Знойная параллель» — лауреат Государственной премии имени Махтумкули Валентин Рыбин известен читателям по сборникам стихов .«Добрый вестник», «Синие горы», «Каджарская легенда», повести «Тайна лысого камня», рассказам и историческим романам «Море согласия», «Государи и кочевники», «Дым берегов». Основная, главенствующая тема писателя — дружба народов. Вот и в новом романе В. Рыбина рассказывается о том, как зарождалась пролетарская дружба между русскими рабочими Подмосковья и туркменскими дехканами, о том, какую силу она обрела и как широко разлилась по всей стране.Роман «Знойная параллель» — произведение многоплановое, затрагивающее многие стороны современной жизни.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.