Заиндевевший - [71]

Слезы мешали ей смотреть, но она точно знала, что прозрела. И так легко становилось от этой мысли. Душу Леи переполняла радость и любовь, что длительное время была нерастраченной. В этот момент она простила всех. Отца, что не любил ее никогда, потому что не умел этого делать. Мать, которой природная мягкость не позволяла перечить мужу. Каю, что спрятала все теплые чувства под панцирь во имя блага семьи. К Инге сейчас Лея испытывала жалость, что гордыня в той затмила все другие человеческие чувства. Ее она тоже простила за все те гадости, что терпела от нее. Даже на Кнуда снизошло ее благословление, но тут помогла любовь к Асмунду, что буквально распирала ее в данный момент. Тому, кто никогда не был и не станет ее мужем, она сейчас желала счастья, чтобы и он познал хотя бы часть такой любви.

* * *

— Убей меня, не понимаю, зачем тебе понадобилось встречаться с этим преступником? — возмущалась Кая, стоя на крыльце и наблюдая, как Лея садится в карету.

Прошло несколько дней с момента появления на свет младенца. У него пока даже не было имени. Назвать его должна Линн, на церемонии посвящения, когда пройдет один солнечный цикл. А пока его называли, кто как. Лея звала его «роднуля». Она готова была целыми днями просиживать с ним на руках или возле его колыбели, наблюдая, какие забавные рожицы тот корчит во сне. Свекровь ругала ее, но сама порой не могла скрыть теплых чувств, что испытывала к малышу. Нет-нет, да глаза ее становились влажными от переизбытка эмоций.

Как только Келда навестила Лею в день родов, та попросила ее достать разрешение на свидание с Асмундом. Если от всех остальных она не то чтобы скрывала собственное исцеление, но особо не афишировала его, то Келде призналась сразу. Радости последней не было предела. Лея даже не ожидала столь бурной реакции от обычно очень сдержанной старухи. Та разве что не раздавила ее в объятьях.

На следующий же день она принесла подписанное губернатором разрешение на свидание, только настояла, что Лея отправиться в путь не раньше, чем будет чувствовать себя хорошо.

И вот сейчас она тряслась в карете и сгорала от нетерпения увидеть Асмунда, поделиться с ним своей радостью.

Госпиталь для душевнобольных произвел на Лею удручающее впечатление. Располагался он в старом полуразвалившемся особняке. Мрачный санитар вел Лею по темным коридорам, а потом все так же молча впустил в комнату, которая только называлась палатой, больше напоминая камеру в темнице. Малюсенькое окошко почти полностью закрывала частая решетка с толстыми прутьями. Из мебели тут была только металлическая лавка, на которой и сидел тот, к кому она так стремилась душой и телом. От темницы это место отличала лишь стерильная чистота и удушающий запах медикаментов.

Лея во все глаза смотрела на Асмунда, сгорая от желания броситься ему на шею. Как же давно она его не видела, что даже забыла, насколько он красив и силен.

— Ты зачем приехала? — раздался его голос, и Лея сразу же вспомнила, насколько он может звучать неприветливо и холодно.

— Рассказать тебе, что выздоровела, — пролепетала Лея, пятясь от него, настолько не по-доброму Асмунд смотрел на нее.

— Рад за тебя, — равнодушно отозвался он и отвернулся.

Не на такой прием рассчитывала Лея. На глаза навернулись злые слезы. А что она хотела? Прошло столько времени. Если он и испытывал раньше к ней какие-то теплые чувства, то, скорее всего, они давным-давно испарились.

— А еще я приехала, чтобы сказать тебе, что ты стал отцом, — жестко произнесла она.

Асмунд подался вперед всем телом, во все глаза глядя на нее.

— Что ты сказала? Повтори! — голос его охрип от волнения.

— Три дня назад я родила сына.

Асмунд вскочил с лавки и одним шагом приблизился к ней. Только тут Лея заметила толстую цепь, что тянулась от его ноги к ножке лавки. Хорошо хоть она была достаточно длинной.

— Ты родила мне сына? — схватил он ее за плечи и заглянул в глаза.

— Да, — смело встретила Лея его взгляд, даже боясь поверить в то, что отражалось в нем сейчас. — Только зачем тебе сын от ненавистной матери? — всхлипнула она.

Сердце ее готово было лопнуть от переполнявших его чувств. В глазах Асмунда она прочитала такую любовь, о которой даже не смела мечтать. От холодности в них не осталось и следа.

— Глупенькая, — пробормотал он, прижимая ее к себе с такой силой, что рисковал раздавить. — Да только мысль о тебе и поддерживала жизнь во мне. Если бы не ты, я бы уже давно сошел с ума.

Асмунд принялся покрывать ее лицо поцелуями, а Лея чувствовала себя на седьмом небе от счастья и хотела, чтобы это длилось вечно.

— Только, совсем скоро меня казнят, — прервал он самый прекрасный поцелуй на свете и произнес скорбным голосом.

Он зарылся носом в ее волосы и втягивал ее запах, словно хотел надышаться им перед смертью.

— Больше всего в мире я люблю тебя и нашего новорожденного сына, — отстранилась Лея и посмотрела Асмунду в глаза. — Я не позволю им тебя убить, слышишь? Не знаю, как сделаю это, но ты будешь жить. Если умрешь ты, умру и я, — прошептала она, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

— Если бы я мог повернуть время вспять и прожить жизнь заново, то почти все сделал бы так же, кроме одной вещи. Я бы не стал похищать тебя той ночью, а в честной борьбе старался бы заслужит твою любовь, — проговорил Асмунд и вновь поцеловал ее. — Не плачь, моя маленькая храбрая девочка. Дороже тебя у меня нет никого в целом свете. Даже после смерти я останусь рядом с тобой, по той простой причине, что даже там, — он поднял глаза к потолку, — мне без тебя нет места.