Загубленная любовь - [51]

Я умчалась в Испанию, когда подошло время подписывать документы на передачу Ллойда на усыновление, но едва я вернулась в Лондон, как Крэи и их приспешники заставили-таки меня сделать этот неверный шаг. С той самой минуты, как моего сына забрали у меня, я хотела вернуть его, но к 1970 году прошло семь лет с тех пор, как я делала в этом направлении что-либо, кроме разговоров о том, как мне хотелось бы вернуть Ллойда. Вернувшись из Индии, я решила, что настала пора вернуться к активным действиям на этом фронте. Я жила на Бассет-роуд, но не хотела давать социальным работникам свой собственный адрес, поэтому отправилась к Рут Форстер, которую знала со времён жизни в доме 24. Она много лет занимала одну из двух квартир в цокольном этаже дома, где я жила ранее. Рут была еврейкой, «беженкой от нацизма», действительным членом Коммунистической партии и всегда готова была помочь тем, кто нуждался в помощи. Она с радостью разрешила мне давать её адрес, когда я буду делать запросы о Ллойде. Она понимала, что мне, с вовлечённостью в разные нелегальные делишки, связанные с моей зависимостью, не хотелось бы засветиться перед зоркими глазами властей. По той же причине я ещё и пользовалась фальшивыми именами и датами рождения везде, где это было возможно. Я злоупотребляла гостеприимством Рут и в начале семидесятых, когда в моей жизни произошел бум клептомании, и я хранила чемоданы, набитые краденым добром, на квартирах у друзей и приятелей. Жильё Рут было расположено очень удобно — совсем неподалёку, и я использовала его как основной склад для сокрытия последствий своих приступов активности в мелких кражах из магазинов. Рут разрешила мне пользоваться её телефоном, и я позвонила из её квартиры в Лондонское Агентство по усыновлению детей и сказала, что пыталась покончить с собой, потому что у меня отобрали сына. Мой план был таков: действовать, будто для меня совершенно утрачен смысл жизни, потом внушить социальным работникам мысль, что я вполне могу совершить суицид, и использовать их боязнь перед этим, чтобы добраться до Ллойда. На самом деле всё зашло не так далеко, хотя однажды я действительно располосовала себе запястья, будучи совершенно не в силах выносить боль от того, что Ллойда со мной не было — но это случилось ещё до того, как я подсела на иглу. Во время моего первого звонка Рут была недалеко, в кухне, и когда я повесила трубку, она сказала, что я очень сильно переигрывала. Моим возражением против этого её впечатления было: силу актерского нажима я выбрала правильно, раз мне удалось договориться о встрече с миссис Хэлинг из соц-службы — в течение ближайших двух недель, в агентстве по усыновлениям.

— Позвольте мне начать, — спустя полторы недели говорила мне миссис Хэлинг из-за своего стола, — с информации о вас, которую я получила. Здесь говорится, что вы очень подавлены из-за того, что передав восемь лет назад своего сына Ллойда на усыновление, вы до сих пор так и не создали собственную семью, и пока вы не встретите мужчину, который в ближайшее время женится на вас, вы относитесь к своей жизни, как к…

— Это не совсем так, — перебила я. — Видите ли, я чувствую себя очень виноватой из-за того, что отдала Ллойда на усыновление, и ещё я знаю: так как я не смогла добиться того, чтобы быть вместе со своим сыном, я не смогу больше зачать. Господь карает меня за грехи мои; я виновна в том, что совершила когда-то. С тех пор, как я осталась без Ллойда, у меня не было настоящих, прочных отношений с мужчинами, да и пытаться их создать будет ужасной ошибкой, потому что я не смогу выйти замуж за человека, зная, что этим обрекаю его на бездетность.

— Вы уверены, что не можете иметь детей? Всё-таки в 1962‑м вы дали жизнь своему сыну.

— Говорю же вам — Господь карает меня. Я не могу больше забеременеть никаким образом.

— Вы в этом уверены?

— Конечно, да. Господь назвал меня грешницей и возвестил, что раз я потерпела неудачу в том, чтобы воспитывать своего сына, то никогда уже не смогу зачать другого ребёнка.

— А вы пытались забеременеть?

— Нет; в этом нет никакого смысла. Господь не допустит, чтобы у меня появился ребёнок, пока я не решу все проблемы с Ллойдом.

— У вас был секс с мужчинами после того, как вы родили Ллойда?

— Не говорите глупостей.

— Я спрашиваю не из пустого любопытства, я всего лишь пытаюсь понять, почему вы так убеждены, что не можете зачать ребёнка.

— Я же вам сказала — меня карает Господь.

— Хорошо; чем вы занимались после рождения Ллойда?

— Я уехала из Англии, жила за границей; только недавно вернулась из Индии.

— На что вы жили?

— Я жила в ашрамах, помогала там готовить и убираться в качестве платы за жильё.

— А кроме домашней работы, чем вы занимались?

— Я отдавала как можно больше времени медитациям и другим духовным практикам.

— Именно интерес к ним и привёл вас в Индию?

— Я просто не могла выносить жизнь в Англии без Ллойда. Я вернулась лишь потому, что во время моих духовных упражнений Господь заговорил со мной и велел мне воссоединиться с Ллойдом, если я вообще хочу жить жизнью обычной женщины.

— Вам сейчас двадцать шесть; вы считаете, что могли бы воспитывать Ллойда и тогда, когда вам было восемнадцать?