Заговоры карельской целительницы и настрои Андрея Левшинова - [4]

Вернувшись в машину, я увидел страшно перепуганных жену и дочерей. Они ведь видели мой силуэт на фоне спустившегося с неба огненного столба! Их счастью не было предела, когда они поняли, что я жив-здоров.

Немного успокоившись от пережитого, они с удивлением ощупывали мою одежду, оказавшуюся абсолютно сухой, хотя только что на меня пролились бурные потоки воды, и принюхивались к отчетливому запаху паленого, исходящему от моих волос.

Мы продолжили путь, но возле нужной нам деревни дорогу так развезло, что даже мой вездеход завяз на брюхе. Гроза к тому времени прошла, небо начало расчищаться, дождь прекратился. Светопреставление кончилось, природа успокаивалась, вот уже и солнышко вновь вышло, осветило очистившуюся грозой землю. Воздух был удивительно чистым, дышалось как никогда легко.

Мы оглянулись по сторонам и увидели, что рядом какая-то маленькая деревенька. Жена предложила попросить лопату у кого-нибудь из местных жителей, чтобы хоть как-то разгрести грязь под колесами (маленькой лопатки, которую я беру в подобные путешествия, было явно недостаточно для той грязи, в которую мы попали). И мы отправились в оказавшийся поблизости дом.

Это была обычная деревенская изба, простая, одноэтажная, одна из многих, в каких живут местные жители. Видно, что старая, видавшая виды, но при этом крепкая, бревенчатая, прочно стоящая на земле, словно вросшая в нее. Множество окошек нарядно выделялись белой краской рам и наличников на фоне темно-коричневых стен.

Мы прошли в ворота – хотя и ворот настоящих не было, а просто проход в изгороди из поперечных еловых жердей, поднялись на невысокое крыльцо, ведущее к боковой дощатой пристройке, постучали в двери.

На стук вышла невысокая сухонькая старушка, внимательно оглядела нас оказавшимися неожиданно молодыми и веселыми глазами, с этаким хитроватым прищуром. Более пристальный взгляд остановила она на мне, и даже как будто присвистнула тихонько, видно, увидав что-то такое, что для других незаметно. Посмотрела так, будто удивившись чему-то, а потом и говорит:

– Да что стоите-то, милые! Заходите в избу!

Вот это да! Будто только нас и ждала. Даже не спросила, кто такие и зачем пришли.

Жена заикнулась было о том, что мы вообще-то хотели только лопату попросить, но бабулька как-то так на нее посмотрела, что слова и замерли на губах.

Мы прошли в избу, сели по приглашению хозяйки за большой стол. Она тут же откуда-то чашки достала, варенье, вкусности какие-то печеные, и давай нас потчевать.

После нашей непростой дороги это оказалось как нельзя кстати. И бабушкин чай был явно не просто чаем, а особым напитком, снимающим усталость и возвращающим силу и бодрость. Как она объяснила, и багульник там был, и еще всякие травки особые карельские.

Хозяйка сказала, что зовут ее бабушка Евдокия, а на наши невысказанные вопросы ответила, что гостеприимству ее удивляться нечего, так уж у них в деревне заведено, что любой бы путников в дом пустил да чаем напоил, особенно после того, как путники в такую непогоду попали!

И вот когда мы вволю чаю напились, и откланиваться начали да благодарить, бабушка Евдокия попросила меня задержаться ненадолго. Жена и дочери на улицу пошли воздухом чистым послегрозовым дышать, а меня бабушка напротив себя усадила, снова посмотрела с хитрым прищуром, и говорит:

– Ну-ка, давай, выкладывай, что такое произошло с тобой.

– А что со мной произошло? – переспросил я, хотя уже понял, к чему хозяйка клонит. Сразу я заподозрил, что бабушка эта непростая…

– Да вижу я, что особым знаком ты отмечен, – она улыбнулась светлой и какой-то молодой улыбкой, и кивнула на мои опаленные молнией волосы, так, что я невольно схватился за голову.

И мне ничего не оставалось, как рассказать бабушке Евдокии о том, что произошло со мной по дороге. И как молния прямо передо мной в землю воткнулась, и как голос молнии я услышал, и как клятву дал молнии в город принести, в помощь живущим там людям…

А когда закончил я свой рассказ, пришло время и для бабушки Евдокии пооткровенничать со мной. Оказалось, она целительница, потомственная, и в этих местах, как я узнал позже, очень известная. Она рассказала, что давно уже было ей видение – что придет к ней человек, особым знаком отмеченный, молнией опаленный. Ждала она, оказывается, меня – вот ведь как бывает… Ждала не просто так – а чтобы знания свои передать.

Я был просто ошарашен этой встречей, и тем, какими причудливыми путями приходит к нам подчас знание. Поистине, если человек идет своим путем, то нужные встречи непременно произойдут, и необходимые тебе люди неминуемо встретятся, и все будет происходить в твоей жизни самым правильным, наилучшим образом…

Мне казалось, что мы очень долго проговорили с бабушкой Евдокией – и за этим разговором я забыл о том, что впереди предстоит еще долгая дорога, и что ждут дела… Очень много она рассказала мне о своем особом даре, о том, какими методами людей лечит, какой опыт огромный накоплен у нее, а передать свой дар и свои знания до сих пор некому было.

Однако жена и дочери даже заскучать не успели – нежились на последнем летнем солнышке, пока я с бабушкой разговаривал, и даже, кажется, продолжить путь особо не стремились. Оказалось, мы и сорока минут не проговорили – однако этот разговор для меня был как целая отдельная жизнь. Потому что и в самом деле жизнь после него стала для меня другой.