Заговорщики в Кремле: от Андропова до Горбачева - [157]

Была и другая причина такой независимости и полной раскованности Раисы Горбачевой в ее первом официальном турне на Запад. Она всегда верховодила в своей небольшой семье, и Горбачева, в бытность его партийным секретарем в Ставрополе, шутливо называли “подкаблучником". Когда же его провинциальная карьера пошла в гору, без особых усилий с его стороны (он был воистину “баловень судьбы“ и, как одному сказочному персонажу, ему оставалось только фартук подставлять под золотые яблоки, падающие с волшебной яблони), Раиса Максимовна продолжала ревностно опекать его, всячески подталкивала его честолюбие, заводила нужные знакомства. Уже в Москве, когда Горбачев взошел на Кремлевский престол, а Раиса Максимовна — в эзотерический круг кремлевских жен, она сохранила руководящую роль в семье, простирая ее даже на семью своей замужней дочери.

Поэтому в Англии, а позднее во Франции и Швейцарии, мадам Горбачева вела себя вольней и чувствовала непринужденней, чем все предыдущие кремлевские жены, как бы сознательно взырвая традицию их унылого, церемонного престарелого существования. Она позволила себе даже шутливо пройтись насчет “скуки“ марксизма-ленинизма, который сначала прилежно штудировала, а потом преподавала.

Впрочем, Брежнев тоже баловал иностранцев анекдотами насчет коммунизма. Однако шутки шутками, а Раиса Горбачева допустила серьезный тактический промах с точки зрения советской государственной морали.

Не совладав со своей страстью к драгоценным камням, которая сама по себе предосудительна для почетной представительницы государства рабочих и крестьян, Райса Горбачева купила в фешенебельном лондонском магазине “Картье“ бриллиантовые сережки стоимостью в 2,500 долларов и расплатилась за них с помощью кредитной карточки “Америкой Экспресс". Это было уже беспрецедентное, из ряда вон выходящее событие: никогда раньше ни одни руководитель Советского Союза, ни тем более его жена не имели “Америкэн Экспресс", наличие которой предполагает, что у ее владелицы имеется счет в одном из западных банков или, что значительно вероятней, советское правительство, имеющее такие счета, оплачивает ее покупки. Ведь даже Брежневу, с его почти патологической страстью к иностранным автомобилям, приходилось заниматься ловким вымогательством у правительств западных стран, чтобы добыть очередную машину-люкс для своей коллекции, в то время как жена будущего кремлевского лидера спокойно и даже демонстративно покупает бриллиантовые серьги за государственный счет. (Все члены Политбюро и Секретариат имеют право — разумеется, секретное и нигде не обнародованное, — на “открытый счет“ в Государственном Банке, откуда они могут брать когда угодно и сколько угодно рублей, но не твердой, свободно конвертируемой валюты за границей!).

Этот откровенный поступок Раисы Горбачевой означал прямое обнаружение на западной сцене под пристальным взглядом журналистов и фоторепортеров особого, привилегированного, исключительно кастового и паразитического существования Кремлевской олигархии — факт, который они целой системой внутренних запретов и годами выработанным этикетом общения с народом старались скрыть. И только представительница молодого поколения кремлевских жен бездумно и машинально нарушила этот строжайший запрет.

Случилось это потому, что Михаил Горбачев, как и его жена, ввиду резкого возрастного отрыва от остальных членов правящей верхушки, принадлежат к совершенно новому типу политических деятелей, которые, в отличие от брежневско-черненковского Политбюро, не испытали ни сталинского террора, ни истребительных лет войны, ни послевоенного измора страны сталинским директивами и потому воспринимают свои привилегии — от открытого счета в Государственном Банке до роскошных вилл и специальных, люксовых лечебниц — как свое естественное, почти наследственное право. Горбачевы так длительно и безопасно жили в этом райском, тщательно огороженном от советского населения мире всесторонних привилегий, что у них даже не выработалась привычка их от кого-либо скрывать. Это — модернизированный тип советского барства. И надо посмотреть, как Михаил Горбачев на заграничном приеме или в кремлевской приемной, разоблачаясь, откидывает пальто назад, не глядя, кто его подхватит, и также не глядя посылает вбок широким жестом шляпу в невидные услужливые руки, чтобы понять, как глубоко сидят в нем чиновничья спесь, чванство, почти наследственное отсутствие демократического общения с людьми. Ни одному из прежних советских вождей не были свойственны такие барские, уже машинальные замашки.

Одновременно с этим, в поисках народной популярности и поддержки — игра в демократизм: заранее отрепетированные, показательные встречи с “простыми людьми“ на улицах, на заводах и даже в их квартирах. Или же появление четы Горбачевых в Московском Художественном театре и Ленинградском имени Кирова, но не в “царской ложе“, а в партере, среди “обычных" зрителей. Как известно, “народ" на подобных встречах формируется из приставленных к вождю и одетых в гражданскую форму телохранителей из 9-го Управления КГБ. (Исключением были Ленин и Хрущев, которые на самом деле встречались с простыми советскими людьми). Естественно, эти “хождения в народ" Горбачева подробно освещаются советскими средствами массовой информации — так создается парадоксальный по самой своей природе культ скромности нового советского лидера.