Заговор в Уайтчепеле - [42]

– Выпьем, – сказал он с улыбкой. – Выпьем за сегодняшний день, потому что завтра мы можем умереть.

Он выпил содержимое кружки залпом, не отрываясь от нее.

– Заткнись, ты, дурак! – злобно прошипел его сосед, ударив кулаком по столу.

Ухмылка исчезла с лица мужчины.

– Я ничего такого не сказал, – проворчал он. – Еще наступит наш день. И очень скоро.

– Тогда посмотрим, сколько сахара они смогут съесть, – процедил сквозь зубы его товарищ.

– Ты опять произнес слово «сахар». Я проучу тебя, – пригрозил первый мужчина, сверкнув черными, отталкивающе трезвыми глазами. – Потренируюсь на тебе, чтобы преподать урок всем иностранцам, которые оскверняют этот город и забирают то, что должно принадлежать нам.

Эта угроза осталась без ответа.

Все здесь вызывало у Питта отвращение – запахи, вспышки ярости, атмосфера уныния, блики света газовых фонарей на оловянных кружках, несвежие опилки на полу, – но приходилось терпеть, поскольку это была его работа. Ссутулившись и как можно ниже опустив голову, он потягивал сидр.

Спустя полчаса в паб зашли две уличные женщины в надежде немного заработать. Они выглядели усталыми, грязными и возбужденными, и Томаса, как незадолго до этого Чарли, охватила ярость из-за того, что бедность и отчаяние вынуждают их торговать своим телом. Это был чрезвычайно унизительный и зачастую опасный способ добывания средств к существованию. Правда, такая работа была физически легче, надежнее и в краткосрочной перспективе более высокооплачиваемой по сравнению с трудом на заводе.

В зале раздался взрыв смеха. Мужчина, сидевший за столиком неподалеку от Томаса, клял судьбу и говорил, что боится идти домой, где придется сказать жене о потере работы. По всей видимости, он пропивал последние деньги, предназначенные для оплаты жилья за следующую неделю и еды на завтрашний день. На его лице лежала печать безысходности.

Юноша по имени Джо рассказывал своему другу Перси о том, как он собирается скопить денег, купить борова и продавать щетки в западной части города, где гораздо безопаснее и можно получать хорошую прибыль. Однажды он сможет найти жилье где-нибудь в другом месте – может быть, в Кенте или даже в Пиннере.

Питт поднялся из-за столика, собираясь уйти. Он выяснил все, что ему было нужно, хотя Наррэуэй наверняка знал все это и без него. Ист-Энд был пропитан яростью и нищетой, и одной искры хватило бы для того, чтобы там вспыхнул мятеж. Он будет подавлен, погибнут сотни людей, и волна ярости спадет – до следующей искры. В газетах появятся несколько статей. Политики выразят сожаление и потом позаботятся о том, чтобы все оставалось по-прежнему.

Полицейский брел в сторону Хенигл-стрит, опустив голову и подняв плечи. Замечания по поводу сахара, казалось, не имели отношения к остальным темам беседы – по крайней мере, на первый взгляд. Тем не менее они произносились с такой горечью, что в течение следующих нескольких дней не выходили у Томаса из головы. На основании обрывков разговоров, подслушанных им в разных местах во время выполнения поручений, он сделал вывод, что очень многие люди тем или иным образом зависят от трех сахарных заводов в Спиталфилдс. Заработанные на них деньги тратились потом в лавках, тавернах и на улицах.

Были ли подобные замечания чем-то более серьезным, чем проявление недовольства по поводу этой зависимости или страха рабочих, что они могут лишиться единственного источника своих доходов? Или же в них заключался более конкретный смысл? Было ли высказывание о том, что «еще наступит день», только бравадой, выражением гнева, или оно на чем-то основывалось? Полицейскому вспомнились слова Виктора о нарастающей опасности, гораздо более серьезной, чем обычное негодование бедноты. В результате притока в Лондон больших масс людей из разных уголков Британии обстоятельства существенно изменились по сравнению с еще совсем недавним прошлым.

Но что следует сказать Наррэуэю? Что он прав? Если так, то решением проблемы должны стать реформы, а не усиление контроля со стороны полиции. Общество само подготовило собственное разрушение, и анархистам оставалось лишь поджечь фитиль. Вероятно, Томасу следовало внимательнее присмотреться к сахарному заводу на Брик-лейн, познакомиться с этим предприятием и с его работниками, выяснить их настроения. Для этого лучше всего было сделать вид, будто его интересует работа на этом заводе. У Томаса отсутствовали навыки в сфере технологии производства сахара, но он мог выполнять более простые поручения.

На следующий день, рано утром, Питт отправился на Брик-лейн и приблизился к семиэтажному зданию с маленькими окнами, возвышавшемуся над городом. В воздухе витал аромат патоки сахарного тростника, напоминавший запах гниющего картофеля.

Томас беспрепятственно прошел через ворота во двор. С повозок, только что прибывших из доков, выгружались огромные бочки. Рабочие подцепляли их крюками, а краны поднимали бочки и устанавливали их на землю рядами.

– А вы кто такой и что вам здесь нужно? – спросил полицейского мужчина с мощной грудью. На нем были поношенные брюки мышиного цвета и потертая кожаная куртка. Он встал перед Питтом, преграждая ему путь.