Заговор в Насцензе - [69]

— Что думаешь, сынок? — сказал Фирнетто, глядя на Петро. — Она говорит правду?

— Фосси из ваших стражей, высший командир, — Петро хотел быть вежливым с ним, но голос звучал сухо и холоднее, чем он ожидал. — Она не могла бы исказить такую важную информацию, — Риса переглянулась с королем. Петро не закончил. — Я хочу сказать, что она лучший страж из всех. Без обид, Камилла, — виновато добавил он, глядя на женщину в алом с другой стороны от короля Мило.

— Я и не обиделась, бурундучок, — ответила телохранитель Мило.

Его немного смущало прозвище, спокойно произнесенное Камиллой Сорранто, но это все было забыто через секунды, благодаря высшему командиру.

— Ваше величество, — сказал он королю. — Мы должны поспешить с ответным нападением на Веренигтеланде. Предлагаю наши силы…

— У нас нет сил, Лорко, — король Мило долго не говорил, пока Эмилия описывала их историю с дополнениями от Петро. Он тихо сидел, внимая каждое слово. Когда Петро впервые встретил Мило после свержения принца Берто, он был хитрым стражем, полным энергии. Нынче, хоть он остался юным и светловолосым, он реже улыбался. Он казался выше и тоньше, уже не парень, которого знал Петро, а почти мужчина. Четыре года сказались на нем. — Даже если мы соберем всех стражей города, нам не хватит, чтобы пойти на Брамен. Ты это знаешь.

Фирнетто опешил от пыла короля.

— Но нужен ответ.

— Веренигтеланде знает, что план посеять страх и заставить нас примкнуть к ним провалился. Они знают, что мы выяснили их намерения. Они знают, что у нас их оружие.

— Он — мальчик, Мило, — сказала Риса. На кого она злилась? Петро не понимал свою сестру. — Просто мальчик. Не оружие.

— Я знаю, кто он. Вопрос останется. Что нам делать с этим Вико?

— Отправить в Портонеферро, — прорычал Фирнетто.

Старейшина Катарре возмущенно выпрямилась на стуле и сказала:

— Изгнание — не выход! Пусть пойдет в одну из инсул. У нас есть место, и, если старейшина Пиратимаре не против, мы приняли бы его.

— Точно, — отозвался другой старейшина.

— Принц Вико не будет изгнан, — король Мило звучал уверенно. — И не будет в инсулах. Он не из домов Семи или Тридцати, и его не допускали боги, — старейшина Катарре отклонилась на спинку стула, ворча под нос, хоть и была с ним согласна. — Его можно было бы оставить жить в замке, но, боюсь, это позволит лоялистам снова собраться и требовать его на троне. Я не хочу при этом заставлять его скрывать свою личность. Это парадокс.

— Ему нужна семья, — до этого Петро говорил, когда его спрашивали. Но в этом деле ему нужно было, чтобы его слышали. — Я бы хотел предложить ему свою, — потрясенный шепот зазвучал в комнате. Петро продолжил выражать мысли поверх этих звуков. — Ему нужно нормальное место для жизни, где он не будет ждать, когда за него все сделают, а будет учиться что-нибудь делать сам. Может, он научится работать у печей с моим отцом, или станет резать и собирать стекла для окон в мастерской моей матери. Мама всегда говорила, что без нас в казе одиноко, Риса. Ты это знаешь, — ее лицо было нечитаемым. — Думаю, они не будут против. И Вико нужен старший брат. Он уже мне доверяет. И он мне нравится.

Он прикусил губу в конце, боясь, что его тут же подавят возражениями. Никто не стал перечить. Старейшины с одобрением кивнули друг другу.

— Если сможешь часто навещать его в первые месяцы, — сказал король Мило, приподняв брови, глядя на единственную, кто мог возразить, — это помогло бы ему устроиться.

— Это не будет проблемой, — сказала старейшина Катарре.

Король улыбнулся.

— Риса?

Она кивнула через миг.

— Я спрошу у мамы с папой, — Петро затаил дыхание перед ее ответом и медленно выдохнул после этого через нос.

— А Веренигтеланде? — спросил Фирнетто. Он все еще звучал недовольно. — И Тридцать, которые были в сговоре с ними?

Мило уже обдумал это.

— Мы допросим лоялистов, которых так умно задержала стражница Фосси.

— И мальчика.

— Боги, Лорко! Что ты за монстр? — он перестал вести себя строго и рассмеялся. Это был старый Мило, которого Петро знал. — Ты стал бы пытать мальчика, если бы я позволил. Да, нужно расспросить принца Вико. Мягко. Никак иначе. У тебя мягко — это с медными кастетами. Я сделаю это сам.

— И я, — сказала Риса.

— И моя леди, — согласился Мило. — Мы уже знаем некоторые фамилии помощников лоялистов. Катарди. Фало. Годи. Ди Ангели. За следующие несколько недель мы по очереди намекнем им уйти. Покинуть Тридцать и страну. Их запах пропадет с наших улиц, инсул и застав.

Высшего командира это решение не устраивало.

— Опубликуйте их имена! Пусть все знают, что они — предатели.

Мило посерьезнел. Он соединил пальцы.

— Так все узнают об их деле. Узнают, как близко мы были к союзу с врагами, и это напугает многих. Я не дам широкой огласки ненависти небольшой группы людей. Если люди узнают, их поступки могут посчитать дозволенными. И поэтому, друзья, я должен попросить о серьезном одолжении, — последние слова были для Петро и Эмилии. Мило встал из-за стола и протянул к ним руки. — Никто вне этой комнаты не узнает о том, что вы сделали.

— Что? — Риса нахмурилась.

Мило не слушал ее, заговорил только с Петро и Эмилией.